— Та-а-ак, в больницу, значит? — прищуривает зеленые, как и у меня, глаза. — Иван отвез? Ты же сама под дулом пистолета туда не сунешься.
Вот же прокурор, а не мама, каждое слово будто через детектор лжи пропускает.
— Нет, не Иван. Он занят был, принимал поздравления, — ага, по поводу помолвки с другой. — В общем, все вчера вечером случилось, прямо на банкете. Наша фирма, к слову, выиграла заказ, можешь порадоваться. Поэтому ему не до меня было. Отца поддерживал на сцене, речь толкал и всё такое-прочее…
— Угу, ему не до тебя… — мама выхватывает из речи самое, по ее мнению, важное, — а кому тогда до тебя? Про такси не заикайся, не поверю.
— Э-э-э, Арскому, — тру кончик носа, — он…
— Ваш конкурент, я помню, — Ирина Николаевна в очередной раз проявляет чудеса дедукции и супер-памяти, — который ради победы в тендере клинья к дочери заказчика подбивал. Виктор А… как его там?
— Алексеевич, — договариваю, чувствуя, как начинают гореть уши. — И, мам, я на счет него ошибалась. Сильно. У них все серьезно с Марковой было, но они… В общем, неважно. Он мне помог и к врачу отвез.
Дальше, чтобы избежать подробного допроса, кратко описываю ночевку в клинике, саму клинику и их прекрасное обслуживание, а также лекарства, которыми меня пичкали. Маме-медику это важно. Заканчиваю тем, что анализы ничего опасного не выявили (и ведь не вру же!) и меня отпустили домой.
— Вот теперь лежу в обнимку с подушкой и чувствую себя намного лучше, — подвожу итог и даже улыбаюсь.
— Лежишь, как понимаю одна. Ивана, как обычно, нет? Опять весь в делах, даже в выходной? — снова подмечает детали Орлова-старшая. — Я думала, он посвободнее после объявления результатов станет, и вы на пару денечков к нам в гости вырветесь.
— Я тоже так думала, — усмехаюсь, благо мама правильно, пусть и по-своему, воспринимает мою улыбку, — но он уже не в Питере. Сергей Сергеевич еще с утра его в новую командировку отправил. Так что улетел Игнатов на три недели.
Сокол, мать его ети, сизокрылый.
— Поня-ятно, — тянет родительница, вновь прищуривая глаза, а потом сама меняет тему, принимаясь рассказывать об очередной отцовской вылазке на охоту вместе с друзьями-приятелями и их приключениях.
И только распрощавшись, и повторно прокрутив в голове наш разговор, стопорюсь на маминой последней реакции с ее протяжным «поня-ятно». Будто она действительно смогла между строк уловить недосказанное.
А ведь если разобраться… я сказала, что приехала домой после обеда, а Иван улетел утром. Она же в ответ просто покивала и не поинтересовалась, каким образом я добралась до квартиры.
Странно: почему?
Эх, ладно, отмахиваюсь от не столь важных вопросов, как другие. Например, сбор чужих шмоток, которых только на вскидку в доме наберется довольно много. Да, Иван не жил у меня постоянно, но периодически оставался. И нередко работал, оставляя документы в столе, где я ему выделила целых два ящика против одного моего. Потому, хочешь — не хочешь, а пару коробок завтра придется раздобыть.
О, для этого я совсем не постесняюсь спуститься вниз и дойти до «Пятерочки». Есть там у меня знакомая, которая для важного дела пустой тары не пожалеет.
Этим почти все воскресенье и занимаюсь. Сначала иду к Людочке и беру у нее три коробки, а потом возвращаюсь домой и до вечера пакую вещи Игнатова.
К слову, узнав о цели визита, продавщица минимаркета поднимает ладонь кверху, подмигивает и со словами: «Щас, Верунь, организую в лучшем виде!», уносится в подсобку, а через пару минут приносит чудо: картонные ящики с веселым логотипом «Добрый лось» и огромной мордой животины с ветвистыми рогами.
— Вот, держи, — вручает с ухмылкой, — если не совсем валенок, то себя на фото, — тыкает в эмблему, — признает.
— А не перебор? — фыркаю, разглядывая подношение.
— Не, нормально, — отмахивается по-деловому, — но если хочешь, могу предложить еще коробки из-под водки «Дура». «Дурака», к сожалению, нет, но одну букву и сама допишешь. Или ярко-рыжие с эмблемой «Три поросенка».
— Не, возьму лося, — качаю головой, не сдерживая смеха, и от души благодарю Людочку, сделавшую мой день заметно веселее.
Глава 13
Удивительно, но утро понедельника для меня начинается не с мелодии будильника, а со звонка Игнатова.
— Вот же упертый баран… тьфу, лось! — переиначиваю, вспоминая, как весь вечер смеялась, глядя на ветвистую голову животного на коробках, пока утрамбовывала в них «добро» Ванюшки.