Широко улыбаюсь.
— Ты… ты… нет… ты… нет… — у кого-то явно сдают нервы.
Но не у меня.
У меня все прекрасно.
Солнышко пригревает, птички поют, цветочки благоухают.
Нервная Валечка дымится.
— Точно, Ва-а-льк, мне ж тяжести таскать нельзя, врач запретил, так что и вторую коробку сама заберешь, ладно? — хлопаю Синюхину по плечу и, кинув тихо про себя ржущему Валере. — С Вами девушка расплатится, — вприпрыжку, забыв про каблуки, поднимаюсь на крыльцо.
Звон стекла, такой уже знакомый, заставляет прыснуть от смеха, но не остановиться.
Говорю ж, утро шикарное!
Глава 19
— Пошли на обед, воительница, — за одну минуту до часа дня в кабинет заглядывает Михайлов.
— Только вдвоем, — предупреждаю заранее, — а то у меня «хвост» сегодня никак не отваливается. Скоро нервно оглядываться начну.
Уж не знаю, как так выходит, но с Синюхиной за четыре дообеденных часа успеваю встретиться четыре раза. Складывается ощущение, что она переживает, будто я могу о ней забыть, вот и мелькает по расписанию. Отмечается.
Первый случается у шефа на планерке. Она приносит кипу бумаг, пока я получаю задание на день. И, пока Мамаев расписывается в журнале выдачи, мисс-я-за-тобой-слежу сверлит меня пронзительно-злобным взглядом.
Второй — на техническом перерыве в комнате отдыха, куда я прихожу за кофе. А она… вот интересно, а зачем притопывает она, если у нее в приемной своя кофемашина стоит и есть печеньки, для Иванушки купленные?
Третье столкновение происходит натурально нос в нос. Я выхожу из отдела по работе с клиентами, куда возвращаю с проверки рамочные договоры, а она забегает, ну надо же, поболтать. Деловая колбаса, не иначе.
Четвертый — самый знаменательный — прямо в санузле. Синюхина ловит меня у раковины, хорошо не в кабинке с унитазом, и подбоченившись, выплевывает:
— Даже не надейся, что я Ивану расскажу про твой залёт! Думаешь, узнает от меня и сразу первым к тебе побежит, в ножки кланяться станет?
Ах вот от чего ее прёт полдня.
Усмехаюсь и спокойно отворачиваюсь, чтобы домыть руки.
— Ва-а-аль, ты о чем? — смотрю через зеркало на ее пылающие заревом щеки и мысленно посылаю преподавателю логики большое человеческое «спасибо». Не зря он меня до «пятерки» гонял и в хвост, и в гриву. — Какой Ваня и какой тест? С чего вдруг ты связываешь одно событие с другим?
Показательно хмурю брови.
— И да, спасибо, что не лезешь не в свои дела, — добавляю коронный слева. — Не нужно ему этого знать.
— Че-го?
Что и следовало ожидать. Процессор памяти у Синюхиной однозначно перегревается и начинает сбоить.
Я же пользуюсь временной дезориентацией соперницы и обтекаю ее по дуге к выходу.
— Пусть это будет нашей с тобой маленькой тайной, — озвучиваю однозначно несбыточную мечту. — Ладушки, Валюш?
Подмигиваю и делаю ноги.
Нельзя ржать. Нельзя, я сказала.
У меня работы выше крыши, а еще нужно как-то незаметно Мамаева разговорить и про участников в субподряде по «Жемчужине» узнать подробнее.
Когда заворачиваю за угол, слышу хлопок двери. Синюхина не спеша покидает поле боя и явно не в лучших чувствах, чем на него заскакивала.
Спину прожигает ее тяжелый взгляд, но я уже привыкшая. Догадываюсь, что, либо новую порчу насылает, либо глазами-лазерами пытается просканировать мои внутренности, чтобы определить: с кем я могла изменить ее любимому шефу.
Ну-ну, всё при деле будет.
Успокаиваю себя этим и вновь с головой ухожу в рабочие моменты. Пока вот не отвлекает Дмитрий…
— Да понял я уже, понял, — ухмыляется он от уха до уха, не спеша уточнять, про какой «хвост» я ему рассказываю. — Валерка Вите отзвонился сразу, как от нашего офиса отъехал. Я как раз с последним был. Короче, Суриков ржал как конь, рассказывая нам, что благодаря тебе заряд бодрости и позитива на всю неделю словил, еще и бабла срубил.
— О, да? Это что ж, Валюшка, правда, расщедрилась? — не наигранно удивляюсь.
Причина есть. Скрягу, живущую внутри Синюхиной, я очень хорошо знаю.
— Ага, на пару косарей обогатился, — докладывает Димка, доставая и что-то просматривая в пиликнувшем в кармане гаджете.
— А это сколько? — уточняю, выключая компьютер и доставая сумочку.
Вот хоть убей, мне можно пятьсот раз одно и тоже втолковывать, но сколько составляет «косарь», запомнить никак не могу. И вечно путаюсь.