Странно, но мастер будто не сомневается, что такой момент наступит. Я же…
Я же пропускаю шелковистые пряди сквозь пальцы, встряхиваю «полегчавшей» головой и с улыбкой покидаю салон.
Звонок от абонента «АВА» раздается в субботу в десять.
Минута в минуту.
— Ты пунктуален, — выдыхаю в трубку вместо приветствия.
В душе разливается предвкушение от не до конца понятного отдыха. Но то, что Арский постарается сделать его запоминающимся, уверена на все сто.
— Зарабатываю очки, чтобы ты не нашла повода отказаться, — отбивает он подачу. — Привет. Я внизу. За тобой подняться, чтобы помочь спустить вещи?
Предупредительность Виктора Алексеевича приятно радует. Когда мужчина остается мужчиной, даже если предлагает дружбу — это мило.
— Нет, спасибо. Я налегке, пятьдесят платьев и шпильки оставляю дома. Если ты решишь сделать сюрприз и повезешь меня на званый ужин, сочувствую, я буду в джинсах и бейсболке.
— Не повезу, — бархатные переливы в низком тембре пускают мурашки по коже. — Но выходные уже предвкушаю. Надеюсь, купальник влез в твой «налегке»?
Зараза!
Подкалывает он также легко, как налаживает связи.
Кстати…
— Ты мясо не забыл? Я же в основном из-за него еду, — выдаю, не скрывая шкодных ноток.
Боже, как легко жить на свете, когда рядом присутствуют приятные личности, а не те, что «я — царь всея Руси, челом бей, смерд».
— Не переживай, болтушка, голодной не оставлю. Спускайся, жду.
Улыбаюсь и сбрасываю вызов.
Натягиваю на заколотые в хвост волосы кепку, подхватываю небольшую спортивную сумку, рюкзачок и покидаю квартиру.
Настроение… веселенькое.
А там посмотрим.
Глава 22
— Вера?
— Я.
— Вижу, что ты.
Арский встречает, не сидя в машине, а возле нее. Стоит, прислонившись к бамперу и сложив руки на груди. И всё то время, что я пружинящей походкой приближаюсь к нему, внимательно сканирует меня взглядом.
Отвечаю тем же.
Руководитель «Балтстройинвест» не в строгом костюме, что само по себе для меня ново, а в джинсах и футболке. Привыкшая видеть его преимущественно в темных тонах, теперь с интересом изучаю в светлых.
Белая футболка обрисовывает мускулистые руки и плоский живот, светло-голубые брюки — крепкие ноги. Сглатываю. Конечно, я догадывалась что под официальными костюмами прячется высокое широкоплечее тело, но, чтобы настолько мощное и спортивное…
Моя ж ты прелесть.
Нет, я не адептка фетиша силы, но какая нормальная баба устоит, увидев прекрасное?
— Тебя не узнать…
А это мы выдаем практически хором, что сразу сбивает небольшое нервное напряжение, мелкими мурашками покалывающее позвоночник.
— Ты такая маленькая без каблуков.
Ухмыляясь, он озвучивает мои мысли с точностью наоборот, и еще раз пробегается оценивающим взглядом с головы до мысков спортивных тапок, и обратно.
— Не маленькая, а хрупкая, — фыркаю, останавливаясь в шаге от него, и задираю голову вверх. — И кто виноват, что ты в детстве морковки переел, и еще чего-то не в детстве?
Поднимаю руку и пальцами пытаюсь обхватить бицепс.
Куда там? Две ладони, дай бог, справятся.
— Громила, — выдаю вердикт.
— Малявка, — прилетает следом и тут же, — стоп! Вера… а это что?
Арский, как куклу, разворачивает меня спиной к себе и дотрагивается до медных волос, продетых через отверстие в кепке.
— Апгрейд, — выдаю с улыбкой, — надоело быть тупой блондинкой.
— И кто ты теперь? Рыжая стерва?
Мало того, что за словом в карман не лезет, так и метко бьет в цель. Вскидываю подбородок и прищуриваюсь, смело проваливаясь в глаза со стальным отливом.
— А хоть бы и так, — заявляю дерзко, — главное же, что? Себе нравиться! И сейчас я нравлюсь себе такой.
Чего не ожидаю, так это того, что Виктор Алексеевич обнимет меня за талию и, будто успокаивая, проведет широкой ладонью по спине вверх-вниз, а затем склонится ниже, к самому уху, обдаст горячим дыханием скулу и шею и тихо, слегка касаясь губами краешка уха, шепнет:
— И мне нравишься, Вер. Убирай колючки.
Уффф…
Мощная волна адреналина прокатывается вдоль всего тела и прошивает насквозь. Вот как он так может одной фразой взбодрить сильнее пяти чашек крепкого кофе?
Кажется, будто во мне салюты взрываются. Или это те самые пресловутые бабочки, которым надоело окукливаться, и они вышли из сумрака, устроив внутри меня танцы с переподвыподвертом?
— Виктор…
— Верочка, здравствуй!
Знакомый голос заставляет прерваться на полуслове и обернуться.