— Я тебя не сразу признала в кепке и с другими волосами, — Клавдия Ильинична подходит еще ближе и внимательно изучает мой внешний вид, затем переводит взгляд на Арского, осматривает его и кивает в сторону сумки, которую, не помню в какой момент, Виктор Алексеевич успел перехватить. — Уезжаете, дети?
Дети?
Кошу в сторону стоящего рядом мужчины и с трудом сдерживаю веселый смех. Не хилый такой ребятенок, однако. Акселерат, ёшкин кот.
— Да, погода хорошая, решили выбраться на природу, — киваю соседке, поздоровавшись. — А Вам, может, помочь? — обращаю внимание на коробку, которую та держит в руках, явно направляясь в сторону мусорных контейнеров.
— Нет, не надо, я сама прогуляюсь, да и она пустая, — отмахивается Шапочкина и с довольной улыбкой огорошивает, — мне твой друг уже подсобил, когда я в первый раз тяжесть несла, — не успеваю удивиться на прыткость Арского, как меня благословляют, — езжай-езжай, Верочка, отдыхай, а за квартиру не волнуйся, я присмотрю.
Решаю не спорить с всевидящим оком нашего подъезда и прощаюсь. Виктор Алексеевич за компанию тоже.
В черный сверкающий глянцевыми боками большой автомобиль утрамбовываемся быстро и, понимающе переглядываясь, покидаем двор.
— Нам далеко? — уточняю, когда машина, покинув КАД, сворачивает в сторону Мурманского шоссе.
— До Сям-озера.
Замираю, оборачиваюсь.
— Но это же…
Только сейчас понимаю, что главный вопрос вчера не подумала задать, зато теперь в шоке.
— Верно, Карелия, — кивает Арский. — Шесть часов по идеально ровному асфальту мимо изумительно шикарных мест. Не заметишь, как доберемся.
— Ты уверен, что оно того стоит? — приподнимаю бровь, поудобнее устраиваясь в кресле.
Честно?
Ничего не имею против дальних поездок. Тем более в надежном авто и в хорошей компании…
Конечно, на счет последнего, это только мои догадки, все-таки мы с Виктором Алексеевичем — еще совсем-совсем малознакомые «друзья»… но уже сейчас этот мужчина не оставляет сомнений, что если за что-то берётся, то делает хорошо.
— Уверен, — бросает он на меня быстрый, но внимательный взгляд, — потом сама еще просить вернуться будешь.
Что могу сказать?
Слову Арского верить можно. Я влюбляюсь в Карелию.
Нет, не так.
Я влюбляюсь в природу Карелии. Постепенно, но все более глубоко и безудержно.
Километры и километры смешанных лесов, огромные площади чистейших сосновников, когда лишь усилием воли я не прошу Виктора Алексеевича остановиться и выпустить меня побегать по усыпанной хвоей песчаной почве, крутые спуски и подъемы, резкие зигзаги и повороты дорожного полотна, когда не то что обгон запрещен, а не успеваешь моргнуть глазом, как двухэтажный автобус, едущий впереди, вдруг «хоп!», и исчезает, будто проваливаясь под землю, а затем появляется вновь.
А озера!
Мамочка родная, какие ж там озера! Писк, визг и эмоции.
Десятки, сотни, тысячи водных объектов, спрятанных то тут, то там.
— Смотри-смотри, еще одно будет, — тыкаю пальцем в прикрепленный на панели телефон Арского, где гугл-карта выдает синюю разметку с правой стороны. — А вон оно живое! — это уже любуюсь мелькающей среди деревьев темной гладью, растянутой замысловатой кляксой, через опущенное тонированное стекло.
И так на протяжении практически всей дороги.
Одну остановку делаем на заправке, там же покупаем себе по стаканчику кофе. Мне с огромной пенной шапкой и карамельным топпингом, а водителю обычный, без прибабахов. Вторую на огороженной площадке, откуда сверху открывается изумительный вид на много километров вперед, и можно любоваться возвышенностями, сплошь покрытыми деревьями, озерами в низинах и раскиданными вдоль протоков домами и домишками.
Арский в очередной раз приятно удивляет, когда достает из багажника сумку-холодильник и вынимает заранее нарезанные бутерброды.
— Угощайся. Елена приготовила легкий перекус. Это моя помощница по хозяйству, — поясняет, заметив недоумение в глазах. — Честно, сам я — не любитель торчать на кухне. Да и времени нет.
Ухмыляюсь, еще раз осматривая спортивную фигуру мужчины, и делаю вывод, что удивляться нечему. Всё остающееся свободным от работы время он однозначно проводит в спортзале. Уж слишком хорош и притягателен. А его бывшая невеста — слепая коза.
На закрытую территорию турбазы въезжаем в начале пятого, и пока Виктор Алексеевич уходит, чтобы… ну кто бы сомневался?.. поздороваться с хозяином этого места и его супругой, я вылезаю и осматриваюсь.