А дело не стоит на стопе. Идет полным ходом, о чем рассказывает и Витя, и Денис, и пока еще работающий в «Слайтон-строй» Михайлов. Да и в новостях информация часто мелькает. Всё потому, что в «Балтстройинвест» удается вычислить крысу.
Некто Свирский, сметчик из «Гора-Строй», позже перешедший в фирму Арского, попадается в ловушку, созданную конкретно под него. Взятый с поличным, он долго не молчит, раскалывается, только бы оформить сделку со следствием и скостить себе срок. Не просто подтверждает участие в махинациях с договорами, а соловьем заливается, объясняя все схемы и нюансы, которые использовались им и его подельниками. Тех он сливает тоже с большой охотой.
А за два дня до возвращения в Россию мне звонит муж и просит не лететь в Питер.
— Игнатов сбежал, чем моментально подтвердил все обвинения, которые ему были предъявлены, — произносит Виктор, откидываясь на спинку кресла в рабочем кабинете, — Вер, я не хочу тобой рисковать. Сейчас объявлен план «Перехват». Силовики обещают управиться быстро… но ты сама понимаешь.
— И что мне делать? — хлопаю ресницами. — Идти в Посольство, подтверждать еврейские корни и оформлять израильское гражданство?
Шутки-шутками, но такая просьба меня дестабилизирует.
— Нет, ворчунья, всего лишь лететь вместе с мамой домой. А что плохого? Увидишь отца, навестишь бабулю, — перечисляет он с умным видом.
— Точно, — подхватываю и продолжаю следом, — а еще подружек и одноклассников. Может, даже в клуб схожу развеяться. Или в баньку с кем попариться.
— Ар-р-рская, — ого, как муж рычать умеет, — вернешься, я тебя так напарю… мало не покажется.
Фыркаю, но потом становлюсь серьезной.
— Вить, тебе что-то угрожает?
Вглядываюсь через экран в лицо супруга, подмечая и тени под глазами, и короткую бороду вместо привычной щетины, и общий усталый вид, пусть он и старается улыбаться и казаться беззаботным. Хочу к нему.
— Только сердечный приступ, если ты с кем-то кроме меня париться пойдешь, — ворчит ревнивец.
Улыбаюсь.
Такой милый. Мой.
— Не пойду, — заверяю, касаясь пальцами экрана, а желая его кожи, чтобы подарить ласку и почувствовать ответное тепло, — только будь осторожен.
Обещает.
А я верю.
Игнатова Ивана Сергеевича находят в доме его любовницы Синюхиной Валентины Игоревны на четвертый день моего пребывания в родительском доме, когда я успеваю обойти всех родственников по кругу и начать лезть на стенку, а еще понять, что… предписания Мирской я безбожно нарушила.
— И что мне делать? — спрашиваю у мамы, как и она, разглядывая четыре разных теста на беременность, показывающих везде одно и то же.
Беременна.
Однозначно.
Категорично.
— Рожать, Верунь, — фыркает довольная, как слон, родительница.
— А с мужем?
Понимаю, что туплю… но он обещал прилететь через три дня, а меня-то бомбит уже сейчас. И столько терпеть…
Да я взорвусь!
Но по телефону…
— Радовать, — уверенно заявляет Орлова-старшая и подмигивает. — Пакуй чемоданы, чудо. Я пошла билет заказывать.
Эпилог
— Да, мляяя! Пи@дец!
Знакомым возгласом встречает меня культурная столица нашей родины.
— И я тебя рада видеть, Денис, — смеюсь в голос, наблюдая за Гориным. — Но лучше сплюнь, и постучи по дереву. Пи@дец нам не нужен.
— Я лучше тому дятлу по лбу постучу, который меня толкнул, — ворчит племянник Арского, стягивая с себя рубашку и разглядывая большое темно-коричневое пятно от кофе, расплывающееся все шире у него на футболке. — Вера! Хватит ржать, посмотри, на кого я теперь похож. Полный стакан на себя опрокинул.
— Да ладно тебе, не ворчи, — подмигиваю. — Ты всё равно красивый.
— Не поверишь, язва, мне от этого никак не легче.
Горин напоминает шипящего кота, которого, не спросив разрешения, взяли и засунули в таз с водой, заставив «купаться».
Даже нос кривит похоже. Жаль, усов нет.
А мне всё равно весело.
Я же домой вернулась.
— Пошли, горе луковое, — подхватываю новоявленного родственника под руку и, не обращая внимания на толкотню и снующих туда-сюда прилетающих и встречающих, тяну его на буксире вперед. — Где там наша пальма спряталась?
— Чего?
Денис моментально прекращает страдать, сдвигает брови и устремляет на меня подозрительный взгляд.
Учитывая, что я вновь в балетках, а этот каланча на полторы головы выше меня, выглядит все слегка зловеще.
— Забыл что ли? — фыркаю, нисколько не впечатляясь его хмуростью. — Вон оно — дерево, — тыкаю пальцем в искусственную пальму, — а вон — наш стенд, — подталкиваю родственника в бок. — Узнаёшь?