- Хуже? В каком смысле? Он пожал плечами.
- Он деградирует морально. Физически. Поговаривают, что сейчас Рикка стал уже сильнее Нитти. Или скоро станет. Ты сам упомянул Аккардо и Гианчана, значит, ты это замечал еще до своего отъезда из города в прошлом году.
Я отрицательно покачал головой. - Я не верю этому. Нитти хуже? Нет. Никогда.
- Он не божество, Нат. И не Сатана. Это хитрое, умное, аморальное человеческое существо. Но он - человек. Его жена Анна умерла полтора года назад.
- Я читал об этом в газетах...
Элиот развел руками.
- Нитти был предан ей. Говорят, семья для него - это все.
Я вспомнил, как он показывал мне фотографию маленького мальчика.
- У него были финансовые затруднения, - продолжал Элиот. - Он чувствует, что Большое жюри наступает ему на пятки, и что за ним вновь следят сборщики налогов. Он лежал в больнице по поводу язвы и болей в спине. Для него все кончается.
- И ты считаешь, что поэтому он не забыл об Эстелл Карей?
- Возможно. Эти деньги, которые она, вероятно, спрятала для Дина... Наверное, Нитти приказал убийцам найти их во что бы то ни стало и использовать для этого любые средства. Миллион баксов, Нат! А может, и два. Конечно, все могло произойти.
- Я так не думаю.
- Ты не хочешь так думать.
- Не будь глупцом.
- Я не глупец. Но я считаю, что ты... Нат, ты в некотором роде заступаешься за этого парня. Он тебе нравится.
- Вздор!
- Ты просто не помнишь того времени, когда это был не его город. Ты просто не можешь принять перемен.
- Я не знал, что у меня был выбор. Я хотел сегодня купить пару туфель, и мне сказали, что мне нужна продовольственная карточка. Я сказал им, что сражался на Гуадалканале, чтобы они могли жить по-прежнему, а они предложили мне уйти оттуда и попросить продовольственную книжку.
Элиот рассмеялся.
- Бьюсь об заклад, ты нормально это воспринял.
- Как это ни смешно, да. Сначала я разозлился, стал кричать, они орали мне в ответ, а потом я почувствовал, что больше не могу. Я вышел на улицу.
- Наверное, ты еще не пришел в себя от ужасного зрелища в квартире Карей.
- Отчасти. Но я не могу ничего делать здесь.
Элиот прищурил глаза.
- Где здесь?
- Здесь. В этом мире. Знаешь, возвращаясь сюда, я не думал, что все будет по-прежнему.
- И поэтому ты решил, что тебя обманули.
- Не совсем, но существенно. В этом вся беда. Я вернулся и столкнулся с теми же самыми обыденными проблемами, что и раньше: с моей работой, кредитными чеками, страховками, слежкой за неверными супругами для развода. Дьявол, неужели именно ради этого мы там сражались?
- Может быть. Может, именно ради этого.
- А эти убийства! Компания или кто там еще по-прежнему совершают их. Я хочу сказать, что мы тут боремся за демократию, а другие люди поливают кого-то виски, поджигают человека, убивают его и...
Элиот взял мою руку и сжал ее. Она тряслась - моя рука.
- Нат.
- Я... Извини.
- Вот, возьми, - сказал он и дал мне носовой платок.
Все ясно - я плакал. Я вытер лицо платком.
- Черт, извини, Элиот.
А потом возле меня оказался старший официант, и я решил, что меня выгоняют из ресторана. Я ошибся.
- Мисс Рэнд хотела бы увидеть вас за кулисами, - произнес он. Вежливо. Хоть и с некоторым отвращением.
Я спросил его, как попасть туда, и он указал мне на дверь справа от оркестра.
- Элиот, пойдем со мной, - попросил я.
- Нет. Это будет частная встреча.
- Я не готов. Пойдем со мной.
Он неохотно поднялся, и мы прошли с ним по краю площадки для танцев. Пары танцующих - в основном были молодые женщины и пожилые мужчины прижимались друг к другу под звуки мелодии "Осторожно. Это мое сердце". Мы поднялись на несколько ступенек и в коридоре увидели дверь с золотой звездой - не такой, как на военном флаге. Я постучал.
Салли открыла дверь и улыбнулась мне. Она постарела, но не слишком. Ее голубые глаза, самые голубые, какие только можно себе представить, казались удивленными - отчасти из-за длинных наклеенных ресниц, а отчасти благодаря Богу. На ней был шелковый голубой халат, который слегка приоткрывал напудренную грудь. Не было сомнения, что под халатом ничего не было, как и у Эстелл, хотя Салли и была в лучшем состоянии, чем Эстелл, когда я ее увидел в последний раз.
Но потом она заметила Элиота, и ее глаза не смогли скрыть ее разочарования тем, что я был не один. Но Салли продолжала улыбаться довольно искренне - и пожала Элиоту руку даже до того, как я представил ее. Она проговорила:
- Элиот Несс, очень рада. Я знала, что вы с Натом были друзьями, но у меня до сегодняшнего дня не было возможности увидеть вас.
Она потуже затянула поясок халата и жестом пригласила нас войти. Это была маленькая аккуратная гримерная с большим освещенным зеркалом, несколькими стульями и складной ширмой.
- А где же вы храните ваши перья? - спросил Элиот с приветливой короткой улыбкой. Между прочим, он всегда умел обходиться с женщинами. Только не с женой.
- Но это мужская гримерная, поэтому я не держу их здесь, - сказала она, в свою очередь очаровательно улыбаясь. - Таковы правила профсоюза.
- Нат знает все о профсоюзе работников сцены.
Салли не оценила шутки.
- В самом деле? - спросила она меня несколько смущенно.
- Кроме шуток, - заметил я. - Ты была чудес, ной сегодня.
- Спасибо, - ответила Салли. Ее улыбка все еще была вежливой, но я почувствовал, как между нами возникает отчуждение.
- Тебе следовало это сказать своей девушке. Я пожал плечами.
- Секундочку. Это Элиот пригласил меня сюда поужинать.
- Я заметил, - вмешался Элиот, спасая меня, что вы выступаете в городе. А я знал, что вы - старые друзья, поэтому и затащил его сюда. Он, м-м-м... вернулся лишь этим утром.
Салли подошла ко мне и внимательно взглянула на меня. Дотронулась до моего лица.
- Я вижу. Дорогой. Бедный, бедный ты мой.
Она говорила это без сарказма. Я сглотнул.
- Пожалуйста, Салли. Я... пожалуйста.
Она повернулась к Элиоту и сказала:
- Можно мы на минутку останемся вдвоем. Я не хочу казаться грубой, мистер Несс.
- Элиот, - поправил ее мой приятель. - И не будьте глупышкой, договорил он и вышел.
- Ты все еще сходишь по мне с ума, - заявила она.