- Вы хорошо поступили, что пришли повидать его, - сказала Мария.
- Я вернусь.
- Буду рада.
Я не был Чудесным Принцем, но здесь не хватало мужчин.
Она проводила меня до улицы. Небо было багровым - сталеплавильные печи.
- Доброй ночи, Мария.
- Доброй ночи, мистер Геллер. Я не думал, что ее брат убил Монока, я не был уверен, но мое чутье говорило мне "нет".
Я был уверен, что Д'Анджело вчера не убивал Эстелл. Он не мог этого сделать, ходя на одной ноге.
7
Таун-Холл-стейшн - массивное здание из выгоревшего красного кирпича, построенное на рубеже веков, занимало весь угол улиц Аддисон и Холстед. Оно находилось всего в трех кварталах от "квартиры смерти" (как образно называли это место газетчики) Эстелл и в двух шагах от тренировочного лагеря Армии спасения - забаррикадированного, обнесенного колючей проволокой лагеря для спасения душ.
Чего нельзя сказать о Таун-Холл-стейшн, по ступенькам которого я поднимался; войдя в главный вход на Аддисон, я поднялся в большой зал ожидания. Был вечер пятницы, дела шли медленно - лишь несколько юнцов неуклюже сидели на твердых деревянных стульях, привалившись к стене в ожидании своих родителей. Они флиртовали с утомленной одинокой проституткой, которая подпиливала ногти и, видимо, ждала, пока ее сутенер, или адвокат, или еще кто-нибудь заберет ее отсюда. Я подошел к вялому сержанту-ирландцу лет пятидесяти, который сидел за билетной кассой и читал сводки о бегах, и он отправил меня наверх. Меня ждали. Сержант Донахью с лицом, похожим на бассета, проводил меня в маленькую комнату для допросов, где Друри, стоя, допрашивал сидящего Сонни Голдстоуна, партнера Ники Дина по "Колони клаб". Полицейская стенографистка в голубой форме сидела рядом с Голдстоуном и все записывала.
Местечко было хорошо освещено, но там было душновато. Жирная физиономия Голдстоуна казалась равнодушной, даже усталой. У него были мягкие, спокойные черты лица - глубоко посаженные глаза, прямой нос, дерзкий рот. Такие черты часто бывают у людей холодных. На нем были очки в тонкой черной оправе с коричневыми разводами. Он был одет в аккуратный костюм удачливого бизнесмена, каким он и был. Коричневый костюм с жилетом был сшит у портного, и к нему со вкусом был подобран коричневый галстук в полоску более темного оттенка. Друри был не так элегантен; как всегда, он снял пиджак и остался в одном жилете, закатал рукава, ослабил галстук и покрылся испариной. Он был в высшей степени хорош. С другой стороны, он пока что не мог использовать резиновую дубинку.
Друри кивнул мне, когда я вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Голдстоун мельком взглянул на меня, а потом опять уставился в пустоту, не обращая внимания ни на меня, ни на Друри, что в данной ситуации было определенным выходом для него. Не знаю, узнал ли Голдстоун меня: ведь мы виделись лишь однажды ночью в тридцать девятом, когда Эстелл вела меня в номер "Колони клаб" на третьем этаже.
- Вас видели, когда вы во вторник днем заходили в квартиру, Сонни, сказал Друри безразличным тоном, уверенный, как Бог. - Вас узнала хозяйка дома Эстелл.
Глядя в пустоту, Голдстоун произнес:
- Она сумасшедшая. Она говорит ерунду.
- Эта женщина опознала вас вчера на прогулке в нашей тюрьме. А сегодня из пяти мужчин она указала на вас.
- Я помню. Я там был.
- Я тоже там был, Сонни. Я видел, как она указала на вас: она ни секунды не сомневалась.
Пожатие плечами.
- Многие люди похожи на меня.
- Ты был в этой квартире, Сонни.
Пожатие плечами.
- Я был там раньше. Не во вторник. Двадцать или тридцать человек видели меня в другом месте во время совершения преступления.
- Назови хоть одного.
- Я подожду суда. Который никогда не состоится.
- Она заговорила, Сонни? Эстелл в конце концов сказала тебе, где был миллион?
Самодовольная ухмылка.
- Зачем тебе это, Друри? Ты хочешь взять взаймы часть этих денег, чтобы купить модных костюмов и вертеть в них задницей?
В таких случаях и бывает нужна резиновая дубинка. К сожалению, Друри не был таким полицейским
Вошел Донахью, похлопал Друри по спине и сказал:
- Пришел посетитель.
Тот кивнул на Голдстоуна и приказал Донахью:
- Запри эту жирную сволочь.
- Ты ничего не добился, - заявил Голдстоун.
Друри указал на него.
- У нас есть кровавые отпечатки пальцев в этой квартире. Подумай о тех, которые ты оставил в твоей камере, умник.
Мы вышли в коридор.
- У тебя правда есть кровавые отпечатки пальцев? - спросил я у Друри.
- Да, с кухонного шкафа, - ответил он, направляясь своему офису. Я пошел следом.
- Ты думаешь, Сонни - твой человек? - Возможно. Но он прав в одном: у него действительно стереотипная физиономия. Еще один партнер Ники Дина Томас Степлтон, которого мы сейчас разыскиваем, мог быть братом Голдстоуна. Как и Джона Борджиа, который был связан с Даго Мангано еще одним партнером Дина. А отпечатки пальцев принадлежат женщине или маленькому мужчине - не Сонни Голдстоуну. Сейчас мы опрашиваем с дюжину мужчин - служащих "Колони клаба", которые работали вместе с Эстелл, - и еще ее бывших подружек, с которыми она жила в одной комнате. А есть еще этот любимец публики Эдди Мак-Граф, которого задержали по нашей просьбе в Нью-Йорке. И подозреваемый в краже мехов из Норт-Сайда, на след которого мы вышли. И все это кроме тех тридцати с лишним господ, чьи имена и телефоны записаны в маленькой черной записной книжке Эстелл.
- Господи! Почему бы тебе не собрать всех этих подозреваемых на чикагском стадионе и не выключить свет?
Друри остановился перед закрытой дверью своего кабинета.
- Все станет еще хуже. Но я пригласил тебя сюда не только для того, чтобы ты послушал, как молчит Сонни Голдстоун. Здесь нас ждет один человек, который может кое-что доказать.
Я вошел следом за ним в его кабинет, которого хватало лишь на то, чтобы с удобством разместить там письменный стол, картотеку и пару стульев; на одном из них сидела хрупкая женщина, которая уже приближалась к сорока. Она смотрела на пустой стол и ждала, когда Друри усядется за него. Он сел, кивнув ей и улыбнувшись.