- Конечно, капитан Друри, - проговорила она.
- Сержант Донахью ожидает в коридоре. Он проводит вас.
Она прошла мимо меня, натягивая синие перчатки, оставляя за собой аромат хороших духов. Я закрыл за ней дверь.
Друри снова сел.
- Что скажешь?
Я продолжал стоять.
- Классная штучка.
- Я имею в виду, говорила ли она правду?
- Да. По-своему.
- Как это, по-своему? Я пожал плечами.
- Она лжет себе, а не тебе. Она женщина, и ненавидела Эстелл, как ненавидела бы ее любая хорошая жена. Но она предпочитает представляться хорошей женой, доброй католичкой, сжав зубы и делая вид, что смотрит на это свысока. Она всегда так себя ведет.
- Иными словами, ее замужество - это своеобразный договор?
- Я бы сказал.
- Если бы она была в городе во вторник, у нас бы появилась подозреваемая.
- Нет. Не думаю. Я не могу представить себе эту крошку с ножом для колки льда в руке.
- Иногда женщины удивляют нас, Нат.
- Черт, да они всегда удивляют меня. Лично я не отказался бы от такой жены - красивой, преданной ожидающей тебя, пока ты гуляешь на стороне. Я не думаю, что убийцы бывают такими.
- Ты хочешь такую же девушку, которая вышла замуж за старину Ники.
- Может быть. Во всяком случае, я не думаю, что она - убийца. Я даже не думаю, что она наняла убийцу.
- Она понравится газетчикам, - цинично заметил Друри. - Они бы были в восторге от этой речи о "праве каждой женщины".
- Ты прав. Ты еще чем-то хочешь поделиться со мной? Или мне отпустить тебя к парочке из сотни подозреваемых?
Его лицо скривилось от гнева, или, может, мне показалось. Он погрозил мне пальцем.
- Их именно столько. Почему ты мне сразу не сказал имя д'Анджело?
- Ах. Так значит, дядюшка Сэм привел тебя к нему?
- Да, и этим утром мы отправились к нему. И выяснили, что ты был у него в среду вечером. Зачем? Я протянул ему руки ладонями вверх.
- Мы вместе с ним были на Гуадалканале, Билл. Он был в одном окопе со мной и Барни. Нас чуть не убили вместе. Я просто предупредил его о том, что его ждет - копы, репортеры. Он столько всего пережил.
- Вы вместе были на войне, но это не оправдывает того, что ты разгласил информацию.
- Совершенно верно.
Друри покачал головой.
- Продолжай, заставь меня чувствовать себя подонком. Ты был на войне, а я - нет. Заставь чувствовать себя трусом. - Он ткнул в меня пальцем. - Но если ты собираешься вынюхивать что-то вокруг да около, даже не пытайся, черт побери, скрыть от меня информацию или свидетелей. Никакая наша дружба тебе не поможет, Нат.
- Ясно.
- А теперь сделай мне одолжение и убирайся отсюда к черту.
Я убрался.
Уходя, я остановился у стола сержанта Донахью.
- Ты достал это?
Он кивнул, огляделся украдкой, выдвинул ящик стола и вытащил сверток.
- За пару тысяч, - подтвердил я шепотом. - Я пришлю тебе деньги. Получишь их завтра.
- Так даже лучше, - произнес он со своим обычным собачьим выражением и вручил мне сверток.
Я взял его, спустился по ступенькам, вышел из Таун-Холл-стейшн, перед которым очаровательная, маленькая миссис Цирцелла беседовала с Хэлом Дэвисом и другими репортерами, нерешительно прикрывая лицо рукой в перчатке, когда мелькали вспышки фотографов.
Я сунул дневник Эстелл Карей под руку и прошел мимо них.
8
Той ночью я встретил Салли за кулисами "Браун Дерби" в половине второго. Она вышла из своей гримерной в белом свитере, черных просторных брюках, черной шубе и белой чалме. Салли выглядела на миллион. Конечно, не на тот миллион, что спрятал Ники Дин, а просто она сама была как сокровище.
- Как ты ухитряешься быть такой свежей? - спросил я ее. - У тебя же было четыре выступления.
Салли слегка погладила мою щеку; ее ногти были длинными, красными и блестящими.
- Я немного поспала ночью, - ответила она. - И тебе бы тоже следовало попробовать.
- Да, я слыхал об этом повальном увлечении сном, - сказал я.
Она взяла меня под руку, и мы пошли к дверям.
- Тебе станет лучше. Подожди немного, и ты поймешь.
Во вторник мы вместе провели ночь на моей раскладушке, поэтому она знала о моих проблемах с засыпанием. Она видела, как я вертелся и крутился всю ночь, а потом засыпал на мгновение, чтобы проснуться в холодном поту.
- Если я засыпаю, то сразу же переношусь во сне туда, - сказал я.
Мы вышли на улицу Монро. Было прохладно, но не морозно.
- Куда переносишься?
- На Остров.
Снег скрипел под нашими ногами, пока мы шли.
- Ты говорил об этом докторам?
- Нет. Я скрыл это. Я хотел вернуться домой. Мне казалось, что если я вернусь, все пройдет.
Она сжала мою руку.
- Подожди, пусть пройдет некоторое время. Ведь прошло всего четыре дня с тех пор, как ты вернулся. Послушай-ка. Тебе не кажется, что смена обстановки поможет тебе с твоими проблемами? Ты же знаешь, у меня есть комната в "Дрейке".
Я улыбнулся ей.
- Уж, конечно, это не тот шикарный белый мезонин, который один твой хороший приятель сдал тебе в субаренду до тех пор, пока он вернется.
Салли грустно засмеялась.
- Нет, я не знаю, что случилось с ним и с его мезонином. Я говорю просто о комнате. В которой есть кровать.
- Ты меня уговорила.
Мы перешли Кларк-стрит, направляясь к коктейль-бару Барни Росса. Был вечер пятницы, и на улице почти не было машин. Само собой, все бары уже минут сорок были закрыты.
- А ты знаешь, к чему все это? - спросила она. Я отрицательно покачал головой.
- Я знаю лишь, что Бен попросил меня зайти сегодня через некоторое время. Я спросил его, могу ли привести с собой девушку, и он сказал: "Конечно!" Будет море напитков, и бар практически будет предоставлен в наше распоряжение.
- Ты уверен, что он именно это тебе сказал? - спросила она.
Мы подходили к дверям, из-за которых слышались приглушенные, но различимые звуки музыки, смех, разговоры. Дверь была заперта, но сквозь стекло мы видели толпу людей, попивающих пиво. Мы стояли в голубом свете неоновых огней, которыми было написано имя Барни и изображены боксерские перчатки. Мы недоумевали, не понимая, что происходит, но тут за дверью показалось лицо Бена. Сквозь стекло он улыбался, как ребенок перед рождественской витриной. Потом он отпер дверь, и мы вошли внутрь.