- Фрэнк только что отправился на прогулку, - сообщила она. - Посмотрю, может быть, я смогу догнать его.
И она отправилась назад, а я остался.
Слева от меня была дверь, прямо передо мной - лестница, справа большая открытая гостиная, за которой виднелась столовая. Между комнатами, вероятно, была кухня. Мебель казалась новой и дорогой, дерево - темным и полированным. Все было зеленых и коричневых тонов. Мягкие диваны были обиты плюшем. Это была типично мужская, спокойная, со вкусом убранная комната. На полу посередине комнаты вытянулся мальчонка лет восьми-девяти и читал веселую книжку. Он взглянул на меня через очки в прозрачной оправе. Это был худощавый серьезный ребенок с темными волосами. Он был похож на Фрэнка Нитти.
- Привет, мистер, - сказал он мне. - Вы - Друг моего папы?
Я подошел ближе и сел на диван рядом с ним.
- Да, - ответил я. - Сколько тебе лет, сынок?
- Девять.
Он закрыл свою книгу комиксов, на которой было написано: "ПРЕСТУПЛЕНИЕ НЕ ПОМОГАЕТ". И сел по-турецки.
- Вы были на войне? - спросил он.
- Да, был. А как ты узнал?
Он показал на меня. Я не сразу понял, что он указывает на лацкан моего пиджака. Его бледно-голубые глаза были тревожными, выражение лица серьезным.
- Я увидел ваш значок. У моего дяди тоже есть такой. Его называют "недобитой уткой".
- Правильно.
- Я хочу стать морским пехотинцем, когда вырасту. Или летчиком. У моего папы есть друг, который был морским пехотинцем.
- Верно. - Я кивнул в сторону его комиксов. - Ты любишь читать?
- Да, но больше я люблю кататься на коньках. Папа говорит, что скоро погода станет лучше и тогда я смогу достать свои коньки.
Пожимая плечами и улыбаясь, вернулась миссис Нитти.
- Извините. Я так и не смогла догнать его. Очевидно, он забыл, когда вы должны прийти. Он часто гуляет по вечерам, а на таком ветру я даже не знаю, где он и когда вернется.
Я встал и произнес:
- Ну, что ж, я могу... м-м-м... уйти и зайти в другой раз, когда вашему мужу будет удобно.
- Ерунда. Почему бы вам не зайти в его кабинет и не отдохнуть? Может, я приготовлю вам кофе, или вы выпьете вина?
- Нет, спасибо.
Я поднялся за ней по лестнице и вошел в небольшой скромный кабинет с темной мебелью, письменным столом, черным кожаным диваном и встроенным книжным шкафом.
Каваретта указала на диван и предложила:
- Почему бы вам не присесть? Когда Фрэнк вернется, я скажу ему, что вы здесь. Просто отдохните. Она пошла назад в гостиную, и я услышал:
- Поднимайся в свою комнату, Джозеф, и позанимайся перед сном.
Похоже, Тони Каваретта была такой же замечательной домохозяйкой, какой раньше была исполнительной секретаршей. И хорошей матерью тоже. Точнее, не матерью, а мачехой. Этот мальчик, единственный сын Нитти, единственный ребенок от его первой жены Анны, чей портрет стоял на его письменном столе в золоченой раме; она была прекрасна, как итальянская мадонна со светящимся лицом. Говорили, что Нитти преклоняется перед ней. И вот - через год с небольшим после смерти его обожаемой Анны он женился на Тони Каваретта.
На меня нахлынули воспоминания, и я вспомнил дело О'Хары. Тони всегда была человеком Нитти, поэтому следила за Эдди, и, возможно, именно она подтолкнула его отправиться в поездку, из которой он никогда не вернется, и которая чудом не стала последней для меня. И это она подсунула ему в карман записку о федералах. И лишь однажды после убийства я поинтересовался ее судьбой. Кажется, году в сорок первом я спросил Стенджа, что с ней. И он ответил, что она сейчас владеет ипподромом, принадлежавшим Компании во Флориде, точнее, в Майами-Бич. На этом ипподроме проводились собачьи бега, и в прежнее время его хозяином был О'Хара. Похоже, она вложила капитал в ипподром во Флориде, так же как и в Спортивный парк. Кстати, поговаривают, что и Нитти поступил подобным образом. Но при этом он держал пальцы скрещенными.
Мысль о том, что у Нитти была любовница, казалась мне безумной: все знали, что он боготворил Анну, что он обожал своего сына, что он был преданным семьянином, поэтому я отнесся к заявлению Стенджа, как к пустой болтовне. Но я также знал, что у Нитти был отдельный дом в Майами-Бич. А мужчины в его ситуации - те, которые возводят своих жен на пьедестал, частенько любят гульнуть на стороне, находя, что их земные подруги куда более женственные и теплые, чем их обожествленные жены.
Вот так он и жил сейчас, когда его обожаемой Анны не стало. Вот так он и жил, женившись на Тони Каваретта. А в его номере в отеле "Бисмарк" тогда, в тридцать девятом, после убийства О'Хары, я слышал женский голос...
Я оборвал себя. "Оставь это. Геллер!". Это были опасные размышления. И они были тем более опасными, что думал я обо всем этом, сидя в кабинете
Нитти, несмотря на то что я держал свои мысли при себе.
Я встал и осмотрел книги на полках. Очень много классических произведений в кожаных переплетах - не могу сказать, читали эти книги или нет. Несколько книг в более дешевых переплетах - в основном, по бухгалтерскому делу, - и пара книг о Наполеоне - явно читанных-перечитанных.
Я устал. Снова сев на диван, взглянул на свои часы: я был здесь уже полчаса. Я старался не закрыть глаза. Но в какое-то мгновение я потерял над собой контроль, а потом меня разбудили шумные голоса в соседней комнате.
Я лежал, вытянувшись, на диване. В комнате было темно. Не знаю, почему меня оставили здесь спать. И как долго я проспал, тоже было для меня загадкой. Было так темно, что я не мог разглядеть свои часы. Но судя по неприятному ощущению во рту, я проспал несколько часов.
Меня разбудил разговор; хотя голоса были приглушенными, все было слышно, несмотря на то что дверь в гостиную была на противоположной стене кабинета. Внезапно голоса стали громче - были ли они разгневанными? Вероятно, когда они начали покрикивать прошлый раз, я и проснулся.
Я встал. Снял с себя туфли. Прокрался через кабинет к двери. Я не осмелился приоткрыть ее. Но решился приложить к двери ухо.
- Фрэнк, - говорил хриплый голос, - это ты привел к нам Брауна и Биоффа. Это ты все придумал, и твоя затея не удалась.