Ведомый штурмовик успел сориентироваться и, свечой взмыв в небо, перевалил через стену огня.
Семенов бессильно зарычал, увидев, что «сухари» заходят на второй круг. Щелчком активировав нашлемную систему наведения, он до отказа оттолкнул ручку управления, бросая «двадцать девятый» в почти отвесное пикирование.
— Пуск зенитных ракет. — «Наташа» была как всегда серьезна и предупредительна.
— Вижу!
Самолет тряхнуло, с хвоста сорвались ложные тепловые цели-ловушки. Ракеты пронеслись мимо, едва не задев алюминиево-литиевую обшивку фюзеляжа. Алексей поймал в прицел зенитный комплекс, взял штурвал немного на себя и нажал на гашетку.
Авиационная тридцатимиллиметровая пушка «ГШ-301» обладает скорострельностью тысяча пятьсот выстрелов в минуту. На поражение одной цели обычно бывает достаточно трех-четырех снарядов Семенов стрелял две секунды, израсходовав треть боезапаса. Он еще успел разглядеть, как зенитный комплекс превращается в миниатюрное подобие адского котла, а затем резко потянул штурвал на себя, выравнивая самолет. Восьмикратная тяжесть обрушилась на него огромным резиновым молотом, вдавливая тело в кресло, расплющивая, заставляя мышцы судорожно напрягаться, выжимая из легких последние капли воздуха.
— Перегрузка критическая, — заверещал в ушах женский голос.
Алексей только захрипел в ответ. Сквозь пелену в глазах в нижней точке кривой он успел заметить промелькнувшее НАД НИМ брюхо ведущего «Су-27» и быстро втопил левую педаль, уходя в сторону шоссе.
— Ты, б…, герой долбаный… — резанул по ушам знакомый голос пилота штурмовика, — ты что, сука, делаешь?
Семенов развернулся в широком вираже, пролетел над остатками ракетного комплекса и начал набирать высоту.
— Вызывай «вертушку», пусть заканчивает.
«МиГи» скатились со взлетно-посадочной полосы на рулежку — вспомогательную полосу. Здесь самолеты встретили бригады техников с тягачами.
Алексей расстегнул пряжки ремней, отстегнул ремешки шлема и открыл фонарь кабины. Маска нырнула в предназначенное для нее гнездо чуть ниже системы наведения.
С глухим стуком легла на борт истребителя узкая алюминиевая лестница.
— Эс-скалатор, т-т-товарищ капитан, — из-за борта, как чертик из коробочки, вынырнула чумазая физиономия прапорщика Хлюсика.
— Спасибо, Николай.
Техники были местные, но с Хлюсиком Алексею повезло. Тощий нескладный парень с плохо сросшейся «заячьей губой» — при разговоре от него во все стороны летели мелкие брызги, — Николай до самозабвения любил истребители. При этом прапорщик обладал ну просто неуемной энергией и с самолетом готов был возиться часами.
— Все в п-порядке, Алек-ксей Николаевич?
— Нормально, Коль. — Семенов перемахнул через борт на наплыв крыла и с наслаждением прогнулся, упираясь кулаками в поясницу. — Проверь рулевые, ага? Что-то выравнивается плохо.
— Сделаем, т-товарищ капитан. — Прапорщик расплылся в жутковатой улыбке и скатился вниз по лесенке.
Завывая плохо отрегулированным двигателем, к самолетам подкатил штабной «уазик». Дверца со стороны водителя открылась, и из машины неторопливо выбрался младший сержант. Навалившись локтями на капот, он достал из кармана пачку «Явы», выудил сигаретку и, прикурив, с наслаждением затянулся, многозначительно поглядывая в сторону Алексея.
«Ну ясно, кто-то уже стукнул. Жди неприятностей».
Капитан спустился на бетонку и, повернувшись, едва не налетел на Частнова.
— Я-то думал, ты там примерз, капитан.
Семенов обошел «МиГ» вокруг, посмотрел на возящихся поодаль солдат из обслуги, сворачивающих тормозной парашют. Частное проследовал за другом, церемонно отбивая ботинками строевой шаг. Алексей обернулся и невольно усмехнулся — старший лейтенант стоял, вытянувшись во фрунт, держа на согнутой левой руке шлем, откуда торчали раструбы полетных перчаток. Выпученные глаза и застывшее вытянутое лицо.
— Это ты к чему, Ильич?
Частнов, не меняя выражения лица, разомкнул губы и протрубил:
— Карета подана, ваше сиятельство! — Правая рука изящным жестом указала на «уазик».
— А почему не величество?
— А потому, — Частнов опустил руку и хлопнул себя пониже спины, — до величества у тебя еще задница не доросла. Но не переживай: Папа сейчас тебе ее начистит, да так, что она не только засияет, но и увеличится вдвое.