По данным журнала, состояние Слоана исчислялось миллиардами. Но не деньги волновали Кэт, ей импонировала его способность строить бизнес.
— Мне помогли заработать начальный капитал, а затем я создал собственную сеть бойцов и начал представлять их. Я поставил на кон всё, и добился успеха.
Она приняла его ответ, но по голосу Слоана поняла, что он, как и её семья, считает, что пекарня — это лишь хобби. Не желая расстраиваться, она сказала:
— Ты очень старался.
Он выпрямился и не моргая смотрел на неё несколько секунд.
— Не заблуждайся в том, кто я, Кэт. Я хочу тебя, и когда мы вместе, я сосредоточен на нас, на нашем сексуальном удовольствии с той же силой, что сосредотачиваюсь на успехе в делах. Но это временно, и лишь тогда, когда удобно мне. Я не хочу какого-либо недопонимания.
Проводя пальцами по пластиковой бутылке, она обдумывала услышанное. У него были чёткие границы. Что сделало его таким? Но больше её интересовало, сможет ли она так жить? Сделает ли она этот шаг, чтобы почувствовать себя целой? Сможет ли, имея сексуальную связь, обучаться самообороне? Кэт должна была верить в это, иначе ей ни за что не преодолеть приступы паники. Лишь тогда она станет свободной, и сможет делать больше для своей пекарни. Для своей жизни.
Но любить?
Нет.
Снова стать уязвимой, лишь для того, чтобы вновь разрушить себе?
Как же горько от этих мыслей.
— Я не романтик, Слоан. Я не влюблюсь в тебя. И мне не нужны твои деньги.
Его напряжение спало, и он взял её за руку.
— Забудь мои слова. Я хочу видеть тебя в своей постели и готов на всё, чтобы ты там оказалась.
Его рука была теплой, и казалось, что от этого прикосновения в комнате стало тоже теплее. У Кэт никогда не было настолько сильной реакции на мужчин.
— Ты говоришь правду?
— Я честен, Кэт, и ожидаю от тебя того же. Я буду давать тебе уроки, и предоставлю тренера для спарринга в те дни, когда уезжаю. Скажи, чего ещё ты хочешь?
Вот оно. Переговоры о сексуальных отношениях с чёткими ожиданиями и отсутствием привязанностей. Или она соглашается, или уходит в свою зону комфорта. Но она ведь хотела большего, иначе не пришла бы.
— Хорошо. Плюс один. Я сделаю это, если смогу. Но я бы хотела, чтобы в следующую субботу ты пошел со мой на вечеринку по поводу помолвки.
— Доставляешь торт или идёшь как гость?
Кэт помедлила с ответом. Семья для него была запрещённой темой. Что ж, она рискнёт.
— Как гость. Это помолвка моего брата в доме моих родителей. Я решила взять плюс один.
Господи, заткнись, Кэт!
— Ооо, — он подался вперед, открыл коробку и начал изучать лежащие в ней кексы, словно они были чем-то особенным. О чём он думает?
Не выдержав, Кэт сказала:
— Там с шоколадной помадкой, лимоном, ванильным латте и шоколадный бисквит с глазурью из сливочного сыра.
Он посмотрел на неё с мальчишечьей улыбкой:
— И какой хочешь ты?
Надо же, он действительно восхищен кексами. Она отрицательно покачала головой.
— Они для тебя, Слоан.
Огоньки радости возникли в её груди. Кэт раздражала родителей своими твореньями, от которых, как они говорили, лишь толстели. Отец и мать предпочитали интеллектуальные подарки: книги или билеты в театр и чётко дали понять, что она напрасно тратит время на выпечку. Но миллионер с телом, твердым, как камень, выглядел словно ребенок, который оказался в мире шоколадных грёз.
— Скажи какой, или я выберу за тебя.
Он командует?
— Шоколадный.
В ту же секунду кекс оказался в тарелке перед ней. Затем Слоан выбрал лимонный для себя.
— Почему ты решила пригласить меня на помолвку брата?
Он хотел честности, что ж:
— Мой бывший, Дэвид, будет там. Мы расстались несколько лет назад.
— А конкретней?
— Пять с половиной лет.
«Ты приползёшь обратно». Слова Дэвида эхом звучат в её голове, заставив вновь задуматься, почему он пришел в пекарню.
— Кэт, — она отложила обёртку от кекса, которую бессознательно крутила в руках, — ты используешь меня, чтобы вернуть его?
Она рассмеялась.
— Господи, нет. Ни за что. — Кэт сжала вилку в руке, ненавидя себя за то, что вообще позволила Дэвиду приблизиться к себе. — Просто не хочу оказаться с ним тет-а-тет. Это достаточно честно?
— Да, — и он приблизился к ней. — Потому что я не делюсь, Кэт. Ты будешь достигать оргазмов только со мной. – И выровнявшись, добавил: — И ты будешь единственной женщиной, которую я заставлю прийти вовремя.
Он разрезал кекс вилкой и положил кусочек себе в рот.
У Кэт сбилось дыхание от его слов. Она почувствовала, как её тело наливается желанием. Его уверенность, его слова... Это было так сексуально. То как он ел кекс, тоже возбуждало её. Он медленно облизывал вилку, смаковал каждую крошку... Она была сражена.