Кэт похолодела.
— Я не ношу коктейльные платья.
Он припарковал машину и взглянул на неё.
— Всё это бред. У тебя потрясающие ножки. Купи чёртово платье, — он толкнул дверь и вышел.
От одной мысли о платье, грудь сжало. Взяв сумку и кофе, она потянулась к двери, но та открылась прежде, чем Кэт коснулась её. В проёме появился Слоан.
— Вываливай свои ножки на улицу.
— Я умею выходить из машины, — она повернулась и увидела, как на парковку заезжает серый лимузин Слоана и остановился с другой стороны, ожидая.
Слоан схватил её за запястье и без особых усилий поднял на ноги. Она втянула в себя воздух.
Мужчина захлопнул дверь, отдал ей ключи и сказал:
— Ты купишь коктейльное платье и наденешь его.
О да, она непременно сделает это, сразу после того, как подожжёт себе волосы.
— И чего тебя так от этого штырит?
У него отвисла челюсть.
— Обычно меня не штырит. Но, чёрт возьми, ты сделаешь для меня что-нибудь.
Возможно не только она немного утратила равновесие.
— Я ношу штаны или длинные платья. И, да, высокие каблуки я тоже не люблю.
Он сощурился.
— А я разве просил тебя надевать каблуки?
— Ты вообще меня не просил. Ты раздавал приказы.
Слоан отступил назад и поник.
— Ты права. Чёрт, — он провёл рукой по волосам. — Ладно, насчёт каблуков я понял. Но я бы очень хотел, чтобы ты надела коктейльное платье. Подумай об этом, ладно?
Она облокотилась на машину. Одновременно ощутив спиной холодный металл и тепло термокружки в руках.
— Не знаю, смогу ли. Будет очень плохо, если я надену штаны?
Он положил руку на крышу машины и опустил на неё взгляд.
— Нет. Плохо будет, если ты продолжишь считать, что должна что-то прятать. Это твои шрамы, Кэт. Они достались тебе так тяжело. Зачем ты их прячешь?
Его слова не могли избавить её от тех воспоминаний и унижения, которые приносили ей. Маленькая девочка, которая заплакала, увидев шрамы Кэт; вечеринка в бассейне и хостес, который попросил её прикрыть их или уйти. Или, когда они с Дэвидом пытались заняться сексом, но он никак не мог возбудиться и винил во всём её увечья.
Но всё это было оправданиями, разве нет? Бегством от правды, о которой она ненавидела думать. Она выпалила:
— В ночь, когда на нас напали, на мне была короткая юбка. Я больше не хочу чувствовать себя уязвимой, — она вскинула одну бровь. — Не хочу, чтобы ты ковырялся в моих эмоциональных шрамах в то время, как сам отказываешься говорить о своих родных.
Отлично, в ней снова проснулась стерва.
Слоан опустил голову. Прошло около минуты прежде, чем он снова посмотрел на неё.
— Мой шрам — это татуировка. Буква “С” — это Сара, моя сестра. Она умерла, — он глянул на свою руку. — Я никогда этого не прощу. Никогда.
В первое мгновение на неё напало оцепенение. Затем до неё дошёл смысл его слов и сердце переполнилось сочувствием. Она как будто прозрела. Теперь она понимала, почему он ничего не хотел говорить — это доставляло ему слишком большую боль. Но он поделился с ней, потому что она поделилась с ним. Положив руку ему на грудь, Кэт ощутила медленное и напряжённое биение его сердца.
— Мне жаль.
Он накрыл её руку ладонью, сильнее прижимая её к себе.
— Я не могу…
Она покачала головой.
— Я не прошу тебя рассказывать больше.
Сара была его сестрой, которую он потерял. Это был максимум из того, чем он мог с ней поделиться. И этого вполне достаточно.
Возможно, даже слишком.
Пора было расходиться. Она должна пойти на работу, запереться в своей зоне комфорта, где могла спокойно подумать. Потому что, постой она здесь чуть дольше, рисковала зайти на опасную эмоциональную территорию. И несмотря на его руку, держащую её, Кэт знала, что он не хотел этого.
Никто из них не хотел. Поэтому-то у них и было соглашение.
Чтобы сделать Слоану приятно она ответила:
— Я подумаю насчёт платья.
Он выпустил её руку.
— Замётано, — начал он, когда его телефон зазвонил. Достав его, он посмотрел на экран. Затем наклонился и поцеловал её. — Иди уже, пекарша, — отойдя от неё, он ответил. — Майклс слушает.
Кэт зашагала прочь, перебирая связку в поисках ключа от пекарни и стараясь удержать кофе. Она прошла мимо лимузина, но едва обратила на него внимание, потому что ощущала на себе взгляд Слоана. Отбрасывая длинные тени, взошло солнце. Парковка располагалась сбоку от пекарни, а фасад здания выходил на улицу. В ней был запасной вход, но когда света было недостаточно, безопаснее было входить через парадный.
В витрину пекарни проникал свет фонарей. Кэт остановилась, глядя на них. Вывеска «Сахарная танцовщица» яркими огнями переливалась на стеклах. Первая и последняя буквы имели силуэт танцовщицы. Всякий раз смотря на них, Кэт испытывала настоящее благоговение.