Дарис подошел к двери:
— Бред. Сейчас, артефакторная защита рухнет, надо подождать. Все эти чертовы железяки выйдут из строя, и дверь откроется. Ты знала, что клетки тоже такие? Подожди немного.
Его рука нашарила мою в темноте и крепко сжала. Прикосновение его было горячим, приятным, обнадеживающим.
Вдруг стены содрогнулись сильнее прежнего, идолы посыпались с постаментов, и я испуганно закрыла лицо руками. Дарис рассмеялся:
— Вот и все!
Я неверяще открыла глаза. Голова раскалывалась от боли, но мысли мои были чистыми как слезы. Я знала, кто я, почему я здесь, и больше не хотела умирать. Идж пропала как туман, оставив за собой горечь. Жгучая ненависть к тем, кто заставил меня потерять себя, окатила меня как огнем. Я вскочила, не помня усталости, не обращая внимания на затекшие ноги, и с силой схватилась за литые прутья клетки. В тот момент мне казалось, что я могу согнуть их голыми руками, так я была зла.
Клетка внезапно раскрылась. Я даже не поняла, как это произошло, но железо будто разошлось под моими руками, и я провалилась вперед, прямо в объятия моего спасителя.
Дарис схватил меня так крепко, что я задохнулась. Я начала рваться из его сильных рук, но они продолжали держать меня — без малейшей нежности, крепко. Я вспомнила, как представляла себе капкан объятий этого мужчины. На деле он оказался даже жестче.
— Все, все, — успокаивающе, срывающимся голосом шептал мне мой спаситель. — Я здесь. И мы уходим. Все хорошо.
— Я… — я не знала, что сказать.
Дарис нашел своими губами мои губы. Это было грубо, неожиданно. Он даже больше кусал, чем целовал меня. Я попыталась сжать губы, чтобы не дать его языку проникнуть в мой рот, но не успела. У его губ был вкус вина и какой-то сладости, а сам поцелуй был таким тяжелым, что мне показалось, что он меня задушит. В каком-то животном порыве я попыталась оттолкнуть Дариса, и он поймал мои руки в одну свою, и поднял их над головой. Когда он оторвался от меня, в глазах его горел безумный огонь.
— Ты должна дать мне клятву, — вдруг серьезно сказал мужчина. — Я очень рискую из-за тебя. Я рискую не только собой, но всей Империей Рад. И не буду этого делать, если ты не отплатишь.
— Что? — выдавила я из себя. Неужели он воспользуется мной прямо здесь, сейчас? Неужели просто так посмеет… «И бросит обратно в клетку, — подсказал услужливо внутренний голос. — И никто даже не заметит. Может, он никуда и не отбывал, все это время просто ждал случая. Помнишь, как на тебя смотрел?»
Дарис не отпускал меня. Деревянные статуи наблюдали за нами, смеясь.
Я разве что не висела на сжатых им запястьях. Пальцы немели. Он разглядывал меня жадно, как зверь, и хищно улыбался. Полные губы его были раскрасневшимися от поцелуя, я видела это даже в неверном свете благовоний. Зубы влажно блестели. Мне казалось, он сейчас проведет другой своей рукой по телу, раздвинет мои колени одним рывком и заставит меня рухнуть на него, ворвется в мое тело как нож разрезает мясо. Я чувствовала его возбуждение. Сейчас он заставит меня…
Рука и правда скользнула по моему телу, но к моему удивлению остановилась в районе пояса. Дарис чуть надавил мне на живот.
— Я так долго ждал возможности обнять тебя!
Обнять?! Это — объятия?! Я хотела что-то сказать, но лишь пискнула, презирая себя за слабость. Он рассмеялся, приняв этот звук за ответное возбуждение.
— Ты тоже меня ждала?
— Да, — выдавила я из себя. Мне стоило ему подыграть. Пусть только отпустит!..
Рука скользнула ниже, обвила бедро.
— Хочешь быть моей?
Я знала правильный ответ. Я уже почти смирилась с тем, чем могу заплатить за свободу. И все же слова дались мне нелегко.
— Я хочу быть твоей.
— Поклянись мне.
— Не собираюсь! — выплюнула я Дарису в лицо прежде, чем успела себя остановить. И тут же похолодела от ужаса, понимая, что сейчас он швырнет меня обратно, а послезавтра придет смотреть на мою казнь.
Но мой ответ почему-то его не смутил. Его пальцы уже оказались под моей и так разорванной юбкой, и когда Дарис двинул ими выше, я попыталась сжать ноги. Я вертелась всем телом, извивалась змеей, и все же он достиг своей цели.
— Сухая, — разочарованно выдохнул он. — Тебе не нравится?
Я не понимала, что произошло. Улыбка его вдруг потухла, и он ослабил хватку. Я осела вниз, а Дарис подхватил меня, чтобы я не упала. Теперь он вел себя заботливо, и это здорово сбило меня с толку. Я боялась поверить, что он не станет насиловать меня прямо здесь, и неуверенно взглянула на него — и против воли уперлась взглядом во внушительный бугор ниже пояса его брюк.
Что стоило делать?!