Интересно, что именно в Илиане он посчитал грязным?
Келлфер медленно поднял нож, а потом отшвырнул шест и переложил клинок в правую руку.
Воин пошел вперед аккуратно, будто приближаясь к дикому зверю, раскрытой ладонью вперед. Значит, спектакль имел достаточный успех. Теперь убийство второго стало излишним и даже неуместным. Сделав вид, что испугался, Келлфер бросился в тоннель у себя за спиной, мимо скрытого заговором Келлтора с его девчонкой.
Как он и предполагал, неглупый пар-оолец решил проследить за сошедшим с ума другом, больше не навлекая на себя нездорового гнева. Келлфер несколько раз останавливался, чтобы шедший по его следам воин успевал заметить, в какой проем бесконечных разветвленных ходов он нырнул. Он довел своего преследователя до самого выхода в город, пропустил вперед и, убедившись, что пар-оолец отправился осматривать трущобы, неспешно пошел назад путем, который знали только они с Келлтором.
6.
— Ты что сделал? — уточнил Келлфер, скидывая с себя остатки иллюзии.
— Я избавился от проблемы, — упрямо посмотрел ему в глаза Келлтор. — Как ты раньше. Он нас увидел. Его нельзя было оставлять в живых. Ты сделал то же с тем, первым.
— Нельзя было высовываться из-за завесы, — отчеканил Келлфер. — Я дал указания, и ты не выполнил их. Из-за этого, — он кивнул на раскинутое звездой тело пар-оольца, — нас будут искать. Учитывая, что мы вынуждены скрываться здесь неделю, это может быть критичным. Почему, ради Света и Тьмы, ты вылез?
Келлтор отвел глаза. Келлфер проследил за его взглядом: сын обеспокоенно смотрел на женщину, ставшую причиной всего творившегося здесь безумия. Илиана очнулась раньше времени, и сидела, прислонившись спиной к стене. На мужчин она внимания не обращала. Келлферу показалось, что ее бьет дрожь. Подол, от которого он сам оторвал кусок белой ткани для глупого, но действенного представления, обнажал тонкие изящные лодыжки. Девушка была босой и на удивление чистой для того, кто провел в клетке почти десять дней. Он вгляделся в ее лицо: красивое, молодое, со слегка вздернутым тонким носом и пухлыми губами. Кожа ровная, ни морщинки, и будто приглушенно светится. Келлтор был прав: если ей больше двадцати лет, она не может быть обычным человеком, и дар ее довольно силен.
Илиана будто в отчаянии запустила пальцы в длинные золотые волосы и убрала их от лица, с силой сжав у самой головы. Глаза ее были закрыты.
— Значит, это она вышла из-за завесы?
— Ты же не собираешься причинить ей вред? — взвился Келлтор. — Она ни в чем не виновата! Она просто пришла в себя, и я…
— Ладно, позже, — с досадой решил Келлфер. — Ты перерезал ему горло. Это никто не примет за случайность. Мне придется и его сжечь. Для этого тело нужно вытащить за пределы храмового комплекса: здесь такой серьезный заговор оставит след, по которому нас найдут. Так что у тебя есть неотложное дело: вынеси его наружу. Используй восточный ход, короткий, по северному я пустил живого охранника.
— Надо было и его убить!
— Ты так считаешь?
Келлфер даже не стал объяснять сыну, почему стоило оставить в живых того, кто мог бы объяснить произошедшее не следом влияния соседней страны, хрупкий мир с которой и так еле держался на взаимных уступках и настороженности, а греховным безумием одного из пропавших своих.
— За ним путь я закрыл, он не вернется. Если будешь волочь по земле, замети след. Как только будешь снаружи, накинь на труп плащ и возвращайся. Твоя женщина пока уберет разведенную тобой грязь. Вешеехеши.
Плотный воздушный поток окутал шею мертвого, и кровь перестала течь.
— Ты ничего не заставишь ее делать! — блеснул глазами Келлтор. — Кровь можно просто засыпать.
— Мне все равно, кто из вас сделает этого, — легко отступился Келлфер. Ему и самому не понравился образ того, как изможденная девушка в белом платье копается в мокрой глине.
Келлтор вдруг упрямо глянул на отца:
— Я его не потащу.
Келлфер знал этот взгляд: с ним парень еще в детстве отказывался убирать за собой разбросанные им в кабинете Келлфера статуэтки и книги.
— Потащишь сейчас же, Келлтор.
Девушка у стены пошевелилась, поджимая под себя ноги.
— Называй меня Дарисом, — снизив тон почти до шепота, потребовал Келлтор. — И не надо… показывать, будто ты главный.
Келлфер хмыкнул. Все было понятно: мальчишка не хотел падать в грязь лицом перед женщиной, которую считал любовью своей жизни. Это было удобно.
— Тогда слушайся, — так же шепотом ответил он. — И я не стану унижать тебя при твоей прекрасной даме. Можешь сделать вид, что это твое решение.