Айон91
Сделка
1 глава «Сделка»
На ваш суд, дорогие читатели!
Гарри
— Кто-нибудь! Хоть кто-нибудь! Прекратите это!
Запретный лес, жертва своей жизнью ради других, надежда, что лорд, убив меня — остановится и не пойдет на Хогвартс. Мольба высшим силам и предкам за моими плечами так и не была услышана, а жертва оказалась напрасной. Слетевшим с палочки лорда заклинанием стало Круцио, ведь Авада — это легкая смерть, которой я не заслужил. На глазах свиты, применяя пыточное за пыточным, смеясь и радуясь моим мучениям, лорд ждал, когда я стану молить о прощении и службе. Но я посылал его, получая очередное Круцио, Кипящую Кровь, Секо, и тому подобные проклятия, приносящие мне потоки боли и неописуемые страдания.
Надрывно крича, посылал лорда и его предложение покаяться Запретным лесом, срывал в очередной раз голос, от которого после длительных криков, воплей боли и стонов остался лишь шепот. Грудь разрывало от боли, легкие горели пламенем, сердце билось и сокращалось с такой силой, что казалось оно вот-вот порвется на лоскуты и мышцы. Кровь кипела, кости выворачивало, боль была настолько сильной, что слезы становились кипятком, катясь по щекам.
— Тебе никто не поможет, Гарри Поттер, — шипел мне в ухо безносый урод, имя которого все так боятся произносить. Очередное Круцио, совмещенное с «Кипящей кровью» хлынуло к моему телу, с новой силой выворачивая и выкручивая сустав за суставом, разбивая в пыль кость за костью. Чувствую, как по щекам текут уже не слезы, а дорожки крови, дышу я тоже кровью, и она везде, во рту, в носу, ей пропитаны волосы, кожа, еще немного — и я буду залит ей.
— Пожалуйста! Кто-нибудь! Прекратите мои страдания! Хоть сам Сатана! — шепот, едва различимый, взывающий к Высшим Силам и Высшим Сущностям, не важно каким, лишь бы услышали и закончили эти муки. И плевать, какой за отклик станет цена, я готов на все, даже душу и магию отдать, только бы прекратились эти пытки на глазах Пожирателей, на этой треклятой окраине Запретного Леса.
— Отрекшийся единожды от веры не войдет во врата Господа! [1]— услышал я голос на грани сознания. Перед глазами алая пелена, вместо тела кровавое месиво, кожа расползалась, зияла дырами и висела лоскутами, от костей осталась лишь пыль, и я сам скоро стану ею. Усмешка и ответ на слова из писания:
— Стал бы тот, кто верит в Бога, звать Сатану на помощь? — смех и кашель, несущий пепел вперемешку с кровью и остатками легких. Я уже не чувствую рук, ног, тела, ничего. Только боль, и стойкий вкус железа, пропитавший все вокруг. Я не слышу и не вижу окружающих, не понимаю, где нахожусь, и реально ли мне кто-то ответил. Но я отвечаю в ответ, даже если это предсмертная агония и бред. Меня же снова спрашивают:
— Ты сказал, что готов на все, и не важна цена, даже если ей станет душа! Так вот тебе сделка, Гарри Поттер. Помощь и сила в обмен на твою душу, бессмертную, волшебную, принадлежащую Хель!
— И вы остановите тех, кто убивает меня и грозит поработить весь магический мир? — с надеждой в голосе, но получаю лишь:
— Сам остановишь! — смеется надо мной и ситуацией откликнувшийся, — твоя человеческая душа будет моей, а взамен ты получишь часть моей сущности и силу, способную справиться со всеми твоими врагами. А после мести станешь служить мне верой и правдой.
— Как именно служить? — не понимаю, о чем идет речь, а он все так же с усмешкой:
— Увидишь! — говорит он, предлагая: — сделка? — и образно пожимая руки, я даю свой положительный ответ.
Сущность резко опаляет меня своим ледяным дыханием, проникает в самую душу, тянется к магическому ядру, сжимает на нем руку и дергает, вырывая его с мясом, рвя жилы, сухожилия, вены и артерии. Мой сдавленный крик, боль, пустота и тишина. Сердце замирает, жизнь покидает тело, а глаза сами собой закрываются, даря темноту и спокойствие.
Плывя по течению энергии долгое время, не осознавая себя и не ощущая, не видя, и не слыша ничего, кроме шума морского прибоя и прохладного ветра, треплющего мне волосы, резко и неожиданно падаю вниз, словно мне на грудь положили внушительных размеров камень, а к ноге присоединили цепь со стальным шаром. Меня тянет на дно, легкость быстро уходит, на смену ей приходит тяжесть и жар, опаляющий тело.
— Странно! Я думал, что умер!
Сознание медленно возвращается, как и тактильность тела, и словно по щелчку пальцев, слишком быстро ко мне возвращаются все пять чувств, обостренные до невероятного состояния. В глаза бьет яркий свет, в нос запах гиппогрифьего навоза, во рту стойкий вкус моей крови и горелых внутренностей, слух улавливает бешенное сердцебиение лесника, держащего меня на руках, а так же все то, что происходит вокруг. А именно пафосная речь Тома Реддла, говорящего о мертвом герое и о том, что свет пал, а тьма победила. Далее вступает Невилл, говорящий, что пусть я и погиб, но буду жить в их сердцах, душах, в каждом из них.