— Видишь, сколько было работников? У нас долго не задерживаются, условия непростые. Выдержишь неделю — поговорим о зарплате.
— Испытательный срок?
— Что-то типа этого. Да, сменную одежду захвати. Халаты у нас выдаются, только… разное бывает.
На следующий день Николай приехал в восемь часов. Анастасия Сергеевна оказалась молодой девушкой, проходящей практику от мединститута и заодно зарабатывающая на учебу. Накрахмаленный белый халат неплохо подчеркивал ее стройную фигуру, а темные волосы, забранные узлом, и очки делали похожей на секретаршу. Она неодобрительно посмотрела на тренировочный костюм, в котором пришел новенький, и подвела к шкафчику рядом с туалетом.
— Здесь твой халат. Следи, чтобы был чистый. Если что-то случится, есть запасной, только старый.
— Мне треники не жалко, — сказал Николай, оттягивая пузыри на коленках.
— Положено в халате, — строго возразила она. — Здесь твои инструменты — тряпки, швабры, ведра. Твоя главная задача — поддерживать чистоту. И по мелочи, смотря какие просьбы будут от… пациентов. Если что-то сложное, зови меня. Только не части: я одна на все отделение, тут около сотни подопечных.
Старов натянул синий халат, взял в руки ведро и швабру. Глянул на Анастасию — на ее фоне он смотрелся гадким утенком.
— Настя, а что вы делаете сегодня вечером? Сходили бы куда-нибудь вместе.
Девушка хмыкнула, оценивающе смерила парня с головы до ног.
— Учу судебную медицину, скоро практика в морге. Составишь компанию?
— А там весело? — попытался сострить Николай.
— А то! Будет вскрытие гнилостного трупа. Выворачивает даже старшекурсников.
— Все, вопросов больше не имею. Начинать мыть пол?
— Потом. Сначала обойди палаты… комнаты, спроси, что кому нужно.
Настя поправила прическу, и пошла в процедурный кабинет. Николай начал «обход». Престарелые в основном ходячие, что бы там ни говорила Антонина Ивановна. Большинство проснулось, и ходили друг к другу или собирались в холле, где стоял большой телевизор и несколько столов с играми. Основные просьбы были смотаться в магазин за куревом/водкой от мужчин и за разными мелочами от женщин. За покупками ездила машина раз в день, и список разрешенных товаров весьма ограничен. Пожилые люди здесь помогали друг другу. Чаще всего утки выносили сами или этим занимались соседи по комнате, то же самое с другими бытовыми нуждами. Комнаты рассчитаны на двоих, но обычно в них селились трое-четверо. И в целях экономии, и ради взаимопомощи. Кроме того, многие хотели поговорить. В общем, Николаю работа трудной не показалась. С ним быстро знакомились, но это не значило, что его узнавали — у большинства стариков проблемы с памятью.
Один неходячий старик, Александр Борисович, все допытывался, нет ли у Николая родственников в Белоруссии.
— Понимаешь, я с Минска призывался, дошел до Берлина. Друг у меня был, точно, как тебя звали, Николай Старов. Погиб за месяц до Победы. Да. Говорил мне, у него семья осталась. Я обещал навестить. Но после войны замотался. А сейчас сам знаешь…
В конце смены Николай спросил у Насти, почему не напишут родственнику ветерана.
— Да он всем новеньким рассказывает эту историю, — пожала она плечами. — Только фамилии меняются.
— Зачем?
— Чтобы ты его выслушал. Хуже всего для них одиночество. Александр Борисович — ветеран, когда еще ходил, на праздники всегда китель надевал, так он в нем с трудом передвигался, такой тяжелый от медалей. У него хорошая пенсия, мог бы в частный дом престарелых устроиться. А он здесь предпочитает, говорит друзья, общение. Только друзья его и подруги почти все на кладбище.
— А родственники?
— Ближайшие в Америке. Он им не нужен. Приезжали дальние из Подмосковья, как узнали, что у него ни квартиры, ни денег нет, так и забирать передумали.
— Как-то все неправильно это, — вздохнул Николай.
— Живем мы неправильно, — философски заметила Настя. — Думаем, что жизнь вечна, все успеем. А потом здесь оказываемся. Ты насчет приглашения на вечер не передумал?
— В морг?
— Можно найти место получше, — улыбнулась Настя.
— Я пока поработаю, присмотрюсь. А то, как будто устроился приударить за девчонкой.
— А что в этом плохого? Жизнь идет своим чередом, несмотря на кладбища и морги.
— Вы, врачи, какие-то циничные.
— Ну да, есть такое. Ладно, я побежала. Весь инвентарь аккуратно сложи в подсобку.
— Так ведь завтра все равно его разбирать.
— Завтра может быть другой работник. Тут большая текучка кадров.