— Знаешь, — начала я спокойно, — я тоже чувствовала с Димой связь и понимаю, насколько тебе тяжело, но с этим можно бороться.
— Нет, — из его горла вырвался глухой крик. Максим поднял голову. В глазах бушевало пламя. — Нельзя. С тобой это временные и не существенные издержки. С нами все по-другому. Оля, ты же не знаешь ничего.
Неожиданно я почувствовала онемением во всем теле. Колдун не сводил с меня огненных глазах. Поднял руку и коснулся подбородка.
— Что ты делаешь? — запаниковал я.
— Оля, — произнес Максим наклоняясь. — Еще один поцелуй. Мне так это нужно.
— Максим, нет. Борись, это не ты сейчас. Нельзя.
— Можно, милая. Можно. Я каждый день представлял, как обнимаю тебя, ласкаю, вдыхаю твой запах. Я не причиню тебе боли. Поверь.
Он поцеловал плотно сжатые губы.
— Пожалуйста, раскройся мне, — прошептал он.
— Нет, — выдавила я. — Прекрати. Если Дима узнает…
— К черту его, — рыкнул младший, и воспользовавшись моментом просунул язык в рот.
Я не поддавалась, и двигаться не могла, чтобы оттолкнуть. Господи, да он сошел с ума.
Максим обнял меня и прижал к себе. Запустил под тунику руку и положил ладонь на грудь, второй заскользил по спине.
— Максим, — мой голос от испуга дрогнул. Что же он творит. Колдун продолжил медленно целовать щеки, нос, подбородок спускаясь ниже. — Прошу тебя, отпусти. Как я смогу ответить, когда ты удерживаешь магией. Дай мне тоже подарить тебе наслаждение.
— Оленька, конечно. Извини, я просто подумал, что ты не захочешь, не успев сравнить. И не стал бы удерживать до конца, — поцеловал он шею. — Ты дурманешь мой мозг. Делаешь безумцем. Хочу любить тебя, прикасаться, чувствовать.
Подвижность вернулась. Не раздумывая, резко отклонилась назад и со всего размаху влепила пощечину.
Максим застыл, разгоняя на лице следы минувшей страсти. На щеке заалел отпечаток.
— Почему? — прошипел он, уставившись на меня чужими глазами. — Чем он лучше меня?
Сейчас в них не было тепла, нежности, только злость и обида.
— Потому что не люблю тебя, — выдохнула я… — И ты сейчас сам не свой. Возьми себя в руки. Это все связь. Она делает тебя безумным, а не я.
Он смотрел еще несколько секунд не зная, что ответить. Серые глаза темнели и продолжали угасать, пока не превратились в черные угольки. И такая перемена страшила. Максим изменился и очень сильно.
— Хорошо, я услышал тебя, — наконец кивнул он. Поднялся, материализовал на диване одежду. — И этим ты только усложнила… хотя, — бросил он на меня хмурый взгляд, — рано или поздно это все равно должно было случится. Оденься, скоро нам придется отсюда уйти.
— Куда? — схватила джинсы и порывисто начала их натягивать. — Что усложнила? Что случится? — не понимала я.
Максим уже направился к выходу.
— Я скоро вернусь, — сказал он, но прежде, чем уйти обернулся, нахмурившись еще больше. — Отсюда не выйти, Оля. Не пытайся, но обещаю, скоро ты узнаешь все ответы.
Дверь в кабинете Марины распахнулась, ударившись об стену.
— Где она? — произнес Дима тихо, но угрожающе.
Ведьма ожидала его, потому не шелохнулась, расслабленно восседая в кресле.
— Неважно выглядишь, — сказала она сладким голосом.
— Твоими стараниями, — черные глаза Димы полыхнули. — Где она?
— Кто? — спросила Марина с деланным недоумением.
Скорость колдуна была мгновенной. Он схватил Марину, выдернул из кресла и прижал к стене.
— Говори, где Оля или я сверну тебе шею.
Дима не сразу понял, что произошло. Засечь хаотичное передвижение Максима стало нереально. Старший удивился откуда у брата такая способность с сильным блоком. Все замерло и похолодело, когда он увидел его с Ольгой. Как обнял, поцеловал. Бросившись к ним, в попытке остановить перемещение, он встретил наполненный страхом взгляд девушки. А потом его как будто ударили чем — то в грудь. Перед глазами все почернело. Он потерял сознание, но, когда очнулся, понял, что связь с Максимом оборвано. И на это была способна только та, из — за которой их прокляли. Дима больше не чувствовал положительных вибраций, делающих его немножко лучше. Он ничего не чувствовал, кроме уже привычного мрака, пустоты и нарастающего разрушительного гнева. Но тем лучше, «мягкотелость», как и совесть ему сейчас бы только помешала.
— Не свернешь, иначе ты никогда не узнаешь, где она, — прохрипела Марина, схватив его руку в попытке расцепить удавку.
Дима скривил губы и неохотно расцепил пальцы.
— Что ты хочешь? — спросил он.
Откашлявшись, Марина оскалилась.