— Не сорвёт. Ты ведь сам говорил, что если я получу твою фамилию…
Говорил.
Нежка права.
Я сам это говорил, но теперь думаю иначе.
В конце концов, ведь я имею право изменить своё мнение?
Я не знаю, что руководит моим братом, но если он взял с собой Лейлу, то может попытаться воспользоваться её руками, как уже однажды воспользовался Анной. Мне становится страшно от мыслей, что станет с Нежкой, если Али доберётся до неё. Смотрю в её нежное лицо, наполненное беспокойством, и на мгновение представляю её на месте Анны. Всё внутри тут же закипает от сильнейшего страха. Меня начинает трясти, и я рычу сквозь плотно сжатые зубы. Не могу позволить кому-то причинить ей боль. Кому угодно, но не моей Нежке. Пусть уничтожит меня, но не трогает её…
Резко сокращаю расстояние, разделяющее нас, и, несмотря на то, что Нежка до сих пор возмущается, говорит какие-то странные слова, которые просто сливаются в моей голове в какофонию звуков, я смотрю ей в глаза и затыкаю рот поцелуем. Зарываюсь пальцами в густых и таких приятных на ощупь волосах, напоминающих дорогой шёлк. Несколько секунд Нежка сопротивляется, пытается молотить меня кулачками в грудь, но сдаётся под моим напором и обмякает в моих руках. Она становится послушной и податливой, льнёт к моему телу и обвивает руками мою шею. Можно сойти с ума от фейерверка чувств, которые в это мгновение бушуют, закипают внутри меня. Я схожу с ума, негромко рычу и продолжаю жадно целовать столь желанные уста.
Глупо было бы спорить и опровергать очевидное — я скучал по ней.
Всё это время я искал её в других, хотел снова прижать к себе, несмотря на то, что она сделала.
Совсем не вовремя (а может, как раз вовремя?) вспоминаю, как она сжимала трясущимися руками ствол, наведённый на меня, и просила оставить её в покое, позволить ей уйти, словно думала, что я не сделаю это в любом случае, даже если она просто попросит.
Нежка негромко всхлипывает, цепляется пальчиками за мою рубашку и тянет на себя, а я понимаю, что нас ждут. Таня дала добро и сказала, что они будут ждать нас, поэтому я не могу позволить себе слабость, о проявлении которой обязательно пожалею.
Прилагаю немало усилий, чтобы разорвать поцелуй и отстранить от себя Нежку. Девушка шепчет, что всё это неправильно, ненормально, и мне хочется сказать, что она права. Это действительно неправильно и ненормально. Если бы я знал, что Али нужно от меня… Я смог бы остановить его, но я понятия не имею, как далеко готов зайти мой брат в этой слепой ненависти, в желании избавиться от меня любой ценой.
— Я сделал это просто, чтобы заставить тебя замолчать и услышать меня. Успокойся, Нежка, и пойми вот что: я не спрашиваю твоего разрешения. Я говорю тебе, что ты уезжаешь. Сегодня. Всё остальное не так важно.
— Чтобы заставить замолчать? — тяжело выдыхает Нежка.
Она расстроена. Я вижу, как тяжело ей даются эти слова, но ничего не могу с собой поделать, потому что должен оттолкнуть её от себя, заставить думать, что она не нужна мне. Впрочем, я ведь и сам так думал, пока не понял в эту секунду, что хочу быть вместе с ней, защитить её, сберечь от любых невзгод.
— Ты всё верно поняла. Я просто пытался усмирить твою истерику. Татьяна надёжный человек. Они с мужем укроют тебя, пока не появится возможность выйти из тени. Просто сиди тихо и не выныривай из их дома. Я обо всём позабочусь.
Нежка кивает.
Я вижу, что мои слова ранили её, но иначе нельзя. Если она поймёт, что дорога мне, то никуда не поедет, она будет до последнего спорить и пытаться помочь мне, а лучшая помощь — затаиться и ждать.
Она ничего не сможет сделать, лишь только станет идеальной приманкой для Али, а я не собираюсь вылавливать своего брата на живца.
— Собирай самые необходимые вещи на пару дней. Поедем сейчас. Таня уже ждёт.
— Она твоя бывшая любовница? — дрожащим голосом спрашивает Нежка.
— Нет. Она чудесный человек с такой же непростой судьбой, как наша… Вы познакомитесь, и я уверен, что она понравится тебе.
— Моего мнения всё равно никто не спрашивает! — огрызается Нежка и отводит взгляд в сторону.
Она скрещивает руки на груди в защитной позе и отводит взгляд в сторону, делая вид, что всё в порядке, что она будет слушать меня, но я чувствую, сколько боли и разочарования кипит у неё в груди. Столько же было у меня в тот день, когда она навела на меня пистолет и велела мне убраться с её пути. Когда она поверила кому-то и посчитала меня жестоким убийцей. Жаль, что всё так…
— Я буду ждать тебя в гостиной, — говорю, потому что больше не могу смотреть на её боль.