— Хочешь, я разберусь с этим? — я спрашиваю Джоэла с улыбкой.
Он еще мгновение переводит взгляд между мной и Рином, прежде чем пробормотать:
— Ах, да. Спасибо тебе, Калли. Будьте уверены, сэр, я передам все ваши пожелания нашим байерам.
Он поспешно сбегает в отдел косметики.
Я возвращаюсь к Рину.
— На самом деле это было довольно круто.
Выражение его лица серьезное.
— Я действительно хотел бы подать жалобу. Я думаю, это ужасно, что у них нет на складе одежды для женщин с такими щедрыми, красивыми телами, как у тебя. Их следует отмечать, а не относиться к ним так, словно их не существует.
Я ухмыляюсь.
— Да, хорошо. Сейчас ты набрал очков, так что можешь рассказать мне, зачем пришел сюда.
Я складываю руки на груди и надеюсь, что он не сможет понять, как бешено бьется мое сердце или как почти так же громко бьется пульс в другом месте, гораздо ниже.
— Я хочу попробовать еще раз. Я не заключил сделку. Я подумал о том, что ты сказала, и ты права. Это был неправильный способ. Итак, я хотел преподнести тебе несколько подарков, которые, думаю, тебе понравятся.
— Рин…
— Пожалуйста, Калли. Мы можем встретиться где-нибудь на нейтральной территории. Я не буду провожать тебя домой. Мои адвокаты уже работают над тем, чтобы вернуть тебя в твою квартиру, и я сожалею и об этом тоже. Пожалуйста, позволь мне показать тебе, что я сожалею.
Я вздыхаю. Дело в том, что я скучала по нему, и я действительно верю, что он подумал о том, что я сказала.
— И ты не заставишь меня остаться или делать то, что ты говоришь?
Он качает головой.
— Ты вольна видеться со мной так часто или так мало, как захочешь. Только я должен сказать тебе, что не могу полностью остановиться. Мне придется время от времени приходить и наблюдать за тобой на работе или в общественных местах. Я не буду подходить к тебе, и ты не будешь видеть меня, если не захочешь, но я не могу бросить тебя полностью. Мне нужен твой аромат и твоя красота. Это поддерживает меня. Но если ты выслушаешь меня и все равно решишь, что хочешь, чтобы я держался подальше, я буду держаться на расстоянии. Я не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль, Калли.
Как будто я когда-нибудь собиралась сказать нет. Я позволяю себе самую легкую улыбку.
— Звучит достаточно справедливо.
Рин сияет.
— И ты ответишь на мои сообщения?
Я киваю.
— Тогда я отправлю сообщение, чтобы договориться о времени вручения тебе подарков. Когда тебе будет удобно. Я больше не буду вмешиваться в твой день, — он делает шаг назад и собирается развернуться.
— Рин?
Он замирает.
— Спасибо тебе. За извинения. И за то, что выслушал. Для меня очень много значит, что ты услышал все, что я сказала.
— Конечно, — говорит он мне. — Я нахожу тебя совершенно очаровательной. В тебе нет ничего, что не привлекло бы моего безраздельного внимания.
Он кланяется и выходит из магазина на улицу, оставляя меня почти в обмороке.
Меня определенно уволят. Как я могу работать, когда все, о чем я могу думать, — это милые, искренние слова Рина и тот факт, что я позволила себе согласиться увидеться с ним снова в ближайшее время?
22
Рин
Я с трудом узнаю это беспокойное, неуютное чувство. Я не нервничал годами. Возможно, столетиями. И все же, стоя здесь, на углу, в ожидании Калли, я испытываю все тревоги юного о́ни, который шагнул через портал между мирами, чтобы впервые ощутить вкус человеческого мира.
Когда она появляется между покупателями на оживленной улице, в какой-то момент у меня от ее красоты воздух выбивает из легких. Ее волосы — это золотой солнечный свет, ставший осязаемым, а от того, как подол ее платья танцует над ее великолепными бедрами при ходьбе, у меня текут слюнки.
Я пытаюсь смягчить выражение необузданного голода, который, я знаю, приблизил меня к моей форме о́ни, и концентрируюсь на том, чтобы сохранить свою маску на месте.
Как только она подходит достаточно близко, чтобы услышать меня, я говорю:
— Спасибо, что пришла, — она должна знать, как много для меня значит то, что она дала мне эту возможность. Я этого не заслуживаю.
Я знаю, что сделал вещи, которые напугали и шокировали ее. Я сам ужаснулся, когда понял, что причинил ей боль. Так что, если она не сможет простить меня, я пойму. Она просто так отчаянно нужна мне, и это не имеет ничего общего со старым голодом.
Калли улыбается мне, но не подходит достаточно близко, чтобы я мог поцеловать ее или заключить в объятия. Пока я буду довольствоваться тем, что фиксирую ее тело взглядом.