— Я не знаю, честно, — выдохнул он, двумя руками коснувшись его живота. — Надеюсь, что вампир. Он будет сильным и сможет жить вечно, — проговорил мужчина тихо, подняв глаза на свою любовь.
— А если человек… Ты же можешь его обратить, разве нет? — он провел рукой по волосам альфы, мягко улыбаясь. — Меня еще кое-что волнует. А если обратить меня сейчас, все будет в порядке с ребенком? Я же, получается, умру, а потом оживу.
— Подожди, стоп, ты мне позволишь обратить его? — спросил его серьезно, ластясь немного к его руке. Этот омега был единственным, кого альфа не мог тронуть, не мог сделать больно, не мог ударить, он даже позволил бы убить себя этому омеге. — Я не хочу рисковать… Лучше после родов, если захочешь.
— Не уверен, позволю ли… — он вздохнул, кусая губы. — Если жизнь в качестве вампира покажется мне ужасной, то я не позволю его обратить. Прости, но разрушать жизнь сыну я не позволю.
В комнату постучали слуги и сообщили о том, что все готово.
— Я понимаю, только он и мой сын, не забывай, — улыбнулся вампир, слыша, как он уже присваивает жизнь сына себе. Альфа кивнул слугам и за руку повел омегу за собой в столовую. По приказу альфы теперь весь дом полностью отапливали.
— Да-да, твой, — Герберт не стал припираться. Идя по дому, он удивлялся, не ощущая прохладного ветерка. — Но тебе же слишком жарко и душно в поместье теперь, да? — омега зашел в теплую столовую и посмотрел взволнованно на альфу.
— Переживу. Зато моя температура поднимется и я буду теплым для тебя, — улыбнулся, отодвигая ему стул, и усадил за стол, садясь рядом с ним. Ему принесли два бокала крови, а перед омегой развернулся огромный стол с едой.
Герберт посмотрел на мужчину улыбнувшись.
— Приятного аппетита. Жаль, ты никогда такую вкуснятину не попробуешь, — он тут же надломил хлеб, на который намазал ножом какой-то вкусный соус и уложил красную рыбу. — М-м-м…
Улыбнулся и рассмеялся тому, как Герберт дразнил его, показывая, как это вкусно.
— Это подло, — засмеялся он, выпивая глоток крови из бокала, облизнувшись. Он наслаждался видом своего омеги. — М-м, а ты не хочешь выйти за меня?
Герберт спокойно себе жевал бутерброд, пока не закашлялся, подавившись после его вопроса. Альфа спросил это так, будто каждому омеге предлагает выйти за него.
— Кха-кха… Джек… Что?
— Ты слышал, не притворяйся, — улыбнулся, постучав ему по спине, чтобы тот не подавился. — Выходи за меня. Я хочу этого, — повторил он второй раз, теперь взяв одну его руку в свои, поглаживая и нежно целуя. — Ты не хочешь?
— Э-э… Хочу, — сказал омега необдуманно, но понимал, что сказать «нет» было бы глупо, ведь они уже связаны. Омега отпил вишневого сока и поднял взгляд на вампира.
— Ох, вот здорово! — вампир широко улыбнулся, целуя его руку, а на пальце появлялось красивое платиновое колечко, обрастая вокруг пальца, словно прутья веток с зелеными листочками. В таком образе кольцо и осталось на пальце.
Герберт хлопал глазами, глядя на украшение.
— Ох… Ого! Красивое… Джек, спасибо, — он тут же поцеловал альфу в губы, нагнувшись, а потом немного смутился. Герберт рассматривал необычное кольцо, позабыв о еде.
— Когда захочешь, тогда и устроим свадьбу. Я совсем забыл предложить тебе выйти за меня, извини, — он улыбнулся, поглаживая руку с кольцом, мечтательно глядя на омегу. — Ты стал еще красивее после этого…
— После чего? — удивился Герберт, теребя свадебное кольцо. — После моей беременности? — он улыбнулся, явно становясь счастливее после его предложения выйти за него. Эддрик даже не надеялся на подобное. Герберт думал, что у него точно ничего не будет «как у всех».
— После моего предложения, ну и беременности тоже, — тихо посмеялся, поглаживая большим пальцем его руку. Он приподнялся и наклонился к его ушку, укусив его. — Ты хочешь пойти наверх, чтобы я сорвал с тебя одежду, ласкал твое тело, твою дырочку, залезая в нее пальцами, а потом членом, нежно оттрахав тебя на нашей кровати? — шептал альфа пошло на ушко жениха, облизывая его.
У Герберта аж дыхание перехватило от его слов. Омега покраснел до ушей, но встал, закрыв рукой ухо.
— Пойдём… Не надо при слугах, они и так смотрят на нас постоянно… Угх, я весь горю, — Герберт накрыл лицо руками, — зачем ты такое мне говоришь? Мне та-а-ак стыдно…
— М-м, пусть смотрят, завидуют… Господин выбрал тебя, — альфа усмехнулся и поднял омегу на руки, неся его скорее в их общую теперь комнату. Там уложил омегу на кровать, ведь бросать его точно было нельзя. Тут же нависнув над ним, альфа стал срывать с него одежду, при этом терзая его ушко, тепло выдыхая на него, и трансформировавшимися когтями рвал его рубашку.
Герберт часто дышал от прикосновений альфы. Все же уши были его слабым местом, поэтому он не смог выдержать ласк и потек, ощущая теплое дыхание альфы от перегрева его организма.
— Ты как холоднокровное… Если тебя согреть, то ты будешь тёплым, — подметил омега, счастливо улыбаясь.
— М-м, тебе нравится? Главное, чтобы тебе нравилось… Очень хочу, чтобы ты плавился подо мной, — все тело альфы было теплым, он водил пальцами по нежной коже омеги, наслаждаясь ее шелковистостью, она была ровная и красивая, растянутая на животе. — Ты идеальный, — шептал альфа любимому, опускаясь поцелуями на его шею, покусывая и запуская руку в его трусы, накрывая рукой небольшой член.
— Мне все очень нравится, — пролепетал Герберт, ахая от поцелуев в шею. Он сжал пальцами простынь, кусая пухлые губы до крови специально, дабы увидеть Джека немного более диким. А еще Герберт хотел, чтобы альфа его укусил. Эти желания стали появляться все чаще, и это немного пугало, но он ничего не мог с собой поделать. Герберт хотел быть жертвой.
— М-м-мх, — когда вампир почуял запах крови, его зрачки увеличились. Он отстранился от его шеи, впиваясь диким поцелуем в его губы, высасывая кровь, такую сладкую и приятную. Он сжал рукой его член, заводясь сильнее от того, как мило омега сжимает ноги, будто не желая секса.
Герберт застонал в поцелуй, сжимая волосы альфы пальцами. Он продолжал заводить Джека, начиная немного сопротивляться, рукой отталкивая вампира от себя и кусая его язык в поцелуе, понимая, что сопротивление ему нравится.
— Р-р, — альфа аж зарычал от этого, схватив его руку второй рукой, грубо прижимая ее к кровати, не давая ему отталкивать себя, и продолжал напористо целовать его, кусать, наказывая за неподчинение, хотя это жутко заводило. Он двигал рукой в его трусах, надрачивая член, и вскоре протиснул руку ниже, входя в него пальцами.
Омегу и самого стало все это возбуждать. Он сильнее укусил нижнюю губу мужчины, сильно выгнувшись и сжав пальцы внутри, мешая ему подготавливать себя, тоже таким образом сопротивляясь. Это все было будто игрой.
— Гр-р-р, — Джек зарычал громче, укусив его до крови в губу снова, слушая стоны боли вперемешку со стонами наслаждения, и вонзился пальцами грубо в него глубже, тяжело дыша, как маньяк, трахая его рот языком, трансформируя его в более длинный, входя прямо в глотку.
Герберт вообще такого не ожидал. Омега стонал в этот поцелуй, который был слишком пошлым. Герберт задрожал, кончая от пальцев и всех прикосновений. Он больше не мог сопротивляться, поэтому просто дрожал и сжимался внутри.
— М-м, наконец-то ты сдался, малыш. Даже если я тебя изнасиловал бы, ты бы все равно кончал, как шлюшка, — прошептал Джек на ушко жениха, раздвигая его ноги и срывая с него трусы, вновь входя в него пальцами, доставая до комочка нервов.
Ощущать такую власть над своим телом было неожиданно приятно, но пугающе. Герберт не знал, чего ждать от альфы и постоянно вздрагивал от любого резкого движения или прикосновения, продолжая истекать смазкой. Герберт вскрикнул, поджав пальцы ног из-за пальцев внутри, которые слишком хорошо знали его тело.
— М-м, малыш, кричи, меня это заводит сильнее. Бойся меня, я чувствую, ты источаешь страх, — глава клана усмехнулся, укусив ушко партнёра. Мужчина грубо трахал омегу пальцами, но не перегибал палку, ведь его омега был беременнен, был самым важным человеком в мире и для альфы самым хрупким теперь.