— Значит, отпустишь… А говорил, что не позволишь, — сказал Герберт, глядя на него горящими глазами. — Почему ты отпускаешь меня, как ты можешь позволить мне уйти? Как же те слова о том, что никогда не отпустишь и даже запрешь, лишь бы я не уходил? Джек… — он накрыл лицо руками, замолчав.
Альфа молчал, слушая омегу покорно, а потом вздохнул.
— У меня было время подумать. Если ты разлюбил меня и если все твои слова были ложью, я больше не хочу держать тебя… — проговорил он тихо и вздохнул. Омега говорил, что любит его, что не оставит и примет любым, но сейчас он пришел, чтобы попроситься уйти. Это делало его самым несчастным человеком.
— Тц… — Герберт подошел ближе, еще лучше рассматривая его лицо, и вообще вид в целом. — Ты вообще питаешься? Боже, Джек, зачем ты так себя запустил? — он поджал губы, не зная, давать ли ему кровь. Он неловко протянул запястье вампиру.
Мужчина отвернул голову, отказываясь.
— Мне нужна была твоя поддержка, но ты предпочел прогнать меня, — альфа сжал зубы, а по щеке снова скатилась слеза. Длинные волосы прикрывали его глаза, но было заметно, как он истощен без крови.
— Джек, я не хотел уходить. Я хотел узнать, отпустишь ли ты меня. И ты отпустил, — сказал омега, вытирая свои слезы рукавом кофты. — Я бы подарил тебе всю жалость, любовь и нежность, если бы ты не отпустил меня. Да, я узнал все, но это ничего не значит — мои чувства и наша истинность осталась. Но я испытываю еще и другие ощущения, я изменился после того, что увидел… Почему ты всегда оставляешь меня одного? Если я говорю уйти — не нужно уходить!
Джек ничего не понимал. Омега говорил слишком противоречивые вещи, путая альфу сильнее и он только больше впадал в депрессию.
— Делай, что хочешь, — выдохнул он, прижимая ребенка к себе. Было больно слышать что в такое время, омега еще ходит и проверяет его. — Я не думал, что ты такой глупый…
Герберт подошел к нему сзади и обнял.
— Я перенял твой сложный характер, кажется, — сказал он тихо, закрыв глаза. Малыш сидел тихо, ничего не говорил и не мешался, давая родителям поговорить. — Я устал быть один, мне очень плохо, — признался омега, — но беременности нет и я вполне могу прожить жизнь без тебя… но я не могу и не хочу.
— Тогда прекрати эти глупости, эти проверки… Я хочу, чтобы ты просто был рядом, как обещал, если узнаешь какой я… — прошептал альфа, опустив голову и уткнулся носом в его руку, глубоко вдыхая приятный, омежий запах, по которому очень скучал.
— Хорошо. Только не отпускай меня, — попросил Герберт, тихо всхлипнув, а потом вытер рукавом слезы снова, прижавшись всем телом к его груди. Он был расстроен, подавлен и очень устал, но они помирились и это давало надежду на то, что все будет хорошо.
— Не отпущу… — прошептал альфа, слабо улыбнувшись, и прижал его к себе с сыном, обнимая их обоих, судорожно выдохнув. — Ты узнал мою тайну, ты любишь меня? — спросил его шепотом.
— Люблю. Зачем ты ее скрывал от меня? — Герберт нарочито надулся, а потом поцеловал его в щеку, сидя на его колене вместе с малышом. Герберт прикрыл глаза, ощущая слабый аромат Джека. Это ему не нравилось.
— А ты так рад, что узнал это? Ха-ах, я сделал это вместо Грега, потому что иначе мир не был бы таким, каким ты его знаешь… Все было куда хуже, был бы апокалипсис, завладей он такой властью, — выдохнул альфа, а голова жутко кружилась от голода, ведь рядом сидело тело с горячей кровью.
— Ах, в-вот как, я не знал… Да, это логично, он ужасный человек, ты правильно поступил, — Герберт обнял его за шею, прикрывая глаза. Он не стал спрашивать о жертвах, считая это тем, что ему знать не обязательно, ведь Грег и так говорил, что тот убивает детей.
Альфа улыбнулся и мягко отстранил омегу.
— Не надо так близко, пожалуйста… — попросил его, тяжело вдыхая омежий запах и слушая его сердцебиение, которое гоняло кровь по телу. — Я очень голоден, могу убить тебя…
Герберт распахнул глаза, а потом поджал губы.
— Тогда убей, — попросил он, сжав пальцами рубашку альфы. Герберт устал быть слабым, ничтожным и бессильным. Он ближе прижался к вампиру, сжимая его волосы.
— Нет! Отойди, я сказал! — он оттолкнул его сильнее, сталкивая со своих коленей. Вампир встал, усадил малыша на свой стул и вышел из комнаты шатаясь, чтобы спуститься вниз и выпить запасы крови, дабы поесть.
Герберт горячо выдохнул, касаясь своей шеи.
— Убей же меня, Джек, чтобы мы были всегда вместе, — сказал он тихо, надеясь, что вампир услышит и поймет.
Альфа распахнул глаза, вернувшись, но стоя в проеме.
— Ты… хочешь стать вампиром? — тихо спросил, глядя на него серьезно, сглотнув, сдерживая свой голод как мог.
Герберт перевел на него взгляд и медленно кивнул.
— Хочу умереть медленно в твоих руках, — сказал он очень тихо, приподнявшись с пола и подходя к альфе, глядя в его глаза. — Мне не нужен ребенок-человек. Все в порядке, если малыш будет окружен нашей любовью.
— Ты уверен? Ты никогда не умрешь, никогда не ощутишь вкуса еды, никогда не сможешь чувствовать все в полной мере, кроме голода, секса и любви, — прошептал альфа, взволнованно глядя на свою любовь.
Герберт мягко улыбнулся и кивнул, ничего не говоря Джеку. Он знал, на что шел, но уже не боялся, ведь еда, сущность человека и все те прелести казались ему неинтересными и не нужными.
— Хорошо, надеюсь, ты хорошо подумал, — альфа судорожно выдохнул и прокусил свое запястье, протянул ему, заправив прядь светлых волос за ушко, слабо и мягко улыбнувшись. — Пей, милый, — прошептал он, уткнувшись лбом в его лоб.
Герберт послушно выпил три глотка, даже не поморщившись, ведь уже привык к вкусу крови после беременности. Он был неприятным, но привычным. Омега поднял взгляд янтарных глаз на альфу, нежно сжимая пальцами его рубашку. Малыш все также послушно сидел на стуле отца.
— Я выпью тебя, ты согласен? — тихо спросил Джек, гладя его красивое и идеальное лицо, слегка учащенно дыша, а рана на руке зажила мгновенно. Джек прижал к себе омегу, нежно убрав его волосы с шеи. — Не волнуйся, ты очнешься.
— Хорошо, — ответил он на две фразы альфы, а потом прикрыл глаза, позволяя альфе наконец напиться. Герберт не боялся, хотя его сердце учащенно билось, но это было непроизвольно. Блондин сжал пальцами волосы супруга, ожидая болезненного укуса.
Альфа облизнул губы и действительно больно укусил его в шею, шумно дыша через нос, начиная жадно и быстро выпивать его кровь, крепко сжимая его в объятиях, будто пытался сломать все его кости.
Герберт тихо застонал от болезненных ощущений, сжимая пальцами волосы альфы сильнее, успокаивая себя тем, что это не Грег, а его любимый Джек. Так как альфа прокусил крупные сосуды, то кровь быстро покидала тело, заставляя Герберта полностью держаться за вампира.
Джек быстро осушал его тело от крови, держа ослабевающего омегу в объятиях, а слезы текли по щекам, ведь он убивал того, кого сильно любит, хоть и знал, что омега очнется.
«Прости, прости, прости», — проносилось в его голове.
Герберт ощущал, что теряет землю из-под ног, голова кружилась, он ничего не понимал и обессиливал. Казалось, будто он парит над землей, не ощущая собственного тела. Герберт прикрыл глаза, а сердце его остановилось. Он умер в руках Джека, который продолжал пить кровь.
Когда мужчина услышал, что сердце омеги остановилось, то через пару секунд отстранился, облизываясь, весь сытый, но грустный, мягко подняв омегу на руки. Хаку начал плакать, не чувствуя связи с папой.
— Тише, милый, папа скоро вернется, — проговорил альфа, всхлипнув, и держал мертвого омегу на коленях.
Герберт умер, и его клетки начали отмирать, но кровь альфы распространилась по всему телу, не позволяя омеге погибнуть. Он стал еще более бледным, похолодел, и на то, чтобы обратиться, ушло некоторое время, несколько долгих часов.