Во-первых, добровольно она к Бастиену не пойдёт. Это ясно из слов, которыми они обменялись в карточной комнате. Во-вторых, я сомневаюсь, что её можно легко сломать. Каждый мой инстинкт говорит, что она чертовски уравновешена для этого. Всё, что она хочет сделать, это вытерпеть меня и двигаться дальше, желательно никогда больше меня не встречая. И это очень плохо, потому что я хочу огня, дерзости и интеллекта, которыми она владеет, как оружием. Я хочу её— и это всё меняет.
Индия прижимает халат к своей груди и смотрит на меня, будто я потерял свой чёртов рассудок. Может так оно и есть. Она держит махровую ткань, словно щит — какая ирония, учитывая, как она бесстыдно обнажилась. Но горящие румянцем щёки говорят мне, чего ей стоил этот шаг.
Я собираю всю информацию, восполняя пробелы в сформированном в моей голове образе о ней.
Она не просто отчаянная, дерзкая и импульсивная. Она настороженная и раздражительная. Я бы поспорил на целый миллион, что прошло много времени с тех пор, как она в последний раз позволяла себе ослабить бдительность рядом с мужчиной. С этой задачей я могу справиться, потому что её тело не лжет.
Если бы она действительно не хотела меня или не реагировала на меня, я бы её отпустил… когда пройдёт достаточное количество времени, чтобы помучить де Вира.
Но не теперь. Она всё испортила своей выходкой. Я не могу оторваться от голода в её взгляде. Она слишком неопытна, чтобы спрятать его, несмотря на мастерски бесстрастное лицо, с которым она сидела за столом.
Из сотен вещей, которых я планирую научить и показать ей, есть одно, чему я никогда не буду учить её.
— Во что, чёрт возьми, ты играешь, Фордж? Ты увлекаешься какой-то странной…
Я оборвал её, когда шагнул к ней. Я бросаю взгляд на её грудь, прикрытую халатом, надёжно завязанным поясом на талии, и снова встречаю её взгляд.
— Если я захочу, чтобы ты разделась, я скажу тебе об этом. Не ты здесь устанавливаешь правила, мисс Баптист.
Я наклоняюсь, чтобы поднять смятую золотую ткань её платья, и подношу к своему носу, глубоко вдыхая.
—Как давно у тебя был хороший, жёсткий трах, чтобы ты лучше себя контролировала и избегала неприятностей?
Её голубые глаза снова расширяются. В тусклом свете комнаты её зрачки рассказывают всё, что мне нужно знать. Это было целую вечность назад. Это не должно заставлять мой член дёргаться, но это так.
— Ч-что?
— Слушай меня очень внимательно, мисс Баптист. Если ты выкинешь ещё один подобный фокус, я отшлёпаю твою тугую маленькую киску, пока ты не закричишь. Мне всё равно, где мы находимся. Мы с тобой только начинаем.
Глава 10
Индия
Я сильно прикусываю губу, чтобы не открыть рот.
Он же только что НЕ сказал это.
Но нет, сказал.
Джерико Фордж не будет играть по тем же правилам, что и я. Думать, что он мог это сделать, было ещё одной ошибкой в длинной череде тех, что я совершила сегодня вечером. Теперь он смотрит на меня так, словно вправе сделать то, что только что сказал.
Жар пульсирует между моими бёдрами. Я ненавижу своё тело за то, что оно согласно с его планом — факт, о котором я буду лгать, пока не настанет конец света.
Фордж опускается на единственное пустое кресло и сжимает моё платье на коленях, словно оно его собственность. Его тяжёлый взгляд обрушивается на меня. Он дёргает подбородком в сторону кровати, подчёркивая, что он думает, я теперь тоже в его владении.
— Садись. Нам есть что обсудить, а я не такой уж терпеливый человек.
— Я не подчиняюсь твоим приказам или кого-либо ещё, — говорю я ему, хоть как-нибудь пытаясь сохранить лицо в этой ситуации. Я больше не буду предлагать себя ему на блюдечке с серебряной каёмочкой. Не тогда, когда моя блестящая уловка обратной психологии вышла мне боком.
— Мне похуй на остальных. Ты не выполняешь приказы ни от кого, кроме меня.
Это не должно меня заводить. Правда, правда — не должно.
— Садись, Индия. — Его последний приказ помогает мне вновь обрести контроль над своим гневом.
— Я не собака, Фордж. Не относись ко мне, как к ней.
Он откидывается на спинку кресла.
—Но ты строишь из себя суку, не так ли?
Я выхожу из себя. Без сомнения, я бы застрелила его прямо сейчас, если бы у меня был пистолет.
—Я не играю в суку. Это я. Если ты думаешь, что у тебя появилась милая, невинная дурочка, которая стушуется перед твоими приказами, то ты полностью меня недооценил. Поверь, я не настолько интересна, как ты, без сомнения, нарисовал себе в своём воображении. Плюс, я даже не хороша в постели.
Снова эта его с ума сводящая ухмылка.
—Это легко исправить. Ты можешь даже поблагодарить меня, когда мы закончим.
Грёбанныйсамодовольныйублюдок.
— Скорее первым ад замёрзнет.
Я сбрасываю туфли, подхожу к кровати и сажусь, скрестив руки на груди.
—И просто для ясности: не смей ко мне прикасаться. На самом деле, если ты подсунешь свой член близко к моему рту, я откушу его. Клянусь Богом.
По какой-то причине, моё дерзкое заявление заставляет его смеяться. Его глубокий смех вызывает в воображении видения тёмного принца, разрабатывающего новые способы мучения своей жертвы.
Но я не жертва.
— Ты не получишь привилегию моего члена около своего рта, пока не заслужишь.