— У меня не было выбора.
— У тебя всегда есть выбор, Инди.
Это второй раз, когда он произнёс моё прозвище, и оно звучит странно хорошо из его уст. Потому что я теряю свой чёртов разум.
Мои руки дрожат, когда он несёт меня к стеклянному цилиндру, который раздвигается, когда мы приближаемся. Как только мы входим внутрь, двери закрываются. Когда мы начинаем подниматься, я крепче сжимаю его плечи, словно боюсь, что упаду.
— Это лифт. Успокойся, — говорит Фордж, когда мы поднимаемся в серебристо-белый коридор, увешанный предметами современного искусства. Двери раздвигаются, и он выходит.
Это просто смешно.
Раздвигается ещё одна пара двойных стеклянных дверей, и он входит внутрь того, что похоже на главный салон. Под белой кожаной мебелью с морскими и серыми акцентами — полы из полированных досок. Сервант из белого гранита с серебряными нитями, содержит огромное количество соответствующих графинов. Полосы светодиодных светильников излучают тёплое свечение, вызывая желание присесть, а не сбежать, из-за того, что это кажется слишком вычурно для обычного человека.
Не знаю, почему я удивлена, что мы поехали на суперъяхте, но это так. Фордж — миллиардер, который раздаёт чеки на миллион долларов, словно это какая-то мелочь, так почему бы ему не иметь одну такую.
Когда он усадил меня на удивительно уютный диван, я зажмуриваюсь и пытаюсь сконцентрироваться на чём-то другом, а не на том, как я сейчас облажалась — и не только потому, что мой мозг напоминает мне, насколько мне нравится запах его кожи.
Возьми себя в руки, Инди.
Я открываю глаза, услышав, как лёд звенит в бокале. Фордж краем глаза наблюдает за мной, пока льёт на лёд жидкость янтарного цвета в бокал на серванте.
— Я не буду…
— Ты не знаешь, что тебе нужно прямо сейчас.
Мой рот открывается от такого высокомерного замечания.
—Прости, что?
— Ты ведёшь себя как игроман, отчаявшийся в поисках игры, так что ты явно не принимаешь верных решений. Ты взяла мой миллион и пошла прямо к де Виру. Только кто-то глупый или отчаянный идёт против моих приказов.
— Я сделала то, что должна была сделать, — говорю я, отталкиваясь от дивана.
— Сидеть, блядь. Ты никуда не пойдёшь.
Я достаю чек, который он дал мне, из своей сумочки и рву его в клочья, позволяя им упасть на деревянный пол, как конфетти.
—Вот, пожалуйста. Я не обналичила твой чек, так что тебе чертовски нечего сказать о том, что я делаю. Я ухожу с этой грёбаной лодки, найду кого-нибудь, кто даст мне денег, а потом поищу игру.
Мой голос дрожит, когда я говорю. Я понятия не имею, где я найду средства, чтобы воплотить свои смелые слова в реальность… особенно сейчас, когда мой лучший шанс сделать ставку, теперь разбросан по полу.
Дерьмо. Зачем я это сделала? Почему я не думаю, прежде чем действовать, когда он рядом?
Фордж пересекает комнату, неся бокал, и берёт мою сжатую в кулак руку, прежде чем я могу сделать хоть один шаг. Он разжимает мои пальцы и оборачивает их вокруг бокала.
— Ты не сможешь сойти с этой лодки без моего разрешения. Выпей свой чёртов виски, пока я решаю, что, чёрт возьми, с тобой делать.
— Ты не можешь держать меня здесь. Я не грёбаная заключённая.
Его грубо вырезанные черты лица сменяются лукавой улыбкой.
—Ты думала, я шутил насчёт похищения? Я не шутил.
Он чертовски невозможен.
— Ты хочешь, чтобы я выпила? Хорошо. — Я осушаю содержимое и пихаю ему бокал. — Готово. Теперь я ухожу.
Его улыбка исчезает.
—Сидеть. Блядь. Если мне придётся ещё раз говорить тебе это, ты будешь лежать на моём колене лицом вниз, а твоя задница будет пылать от моей руки.
Его тёмная угроза заставляет меня задуматься, и я плюхаюсь вниз. Он единственный человек, который когда-либо в моей жизни угрожал отшлёпать меня, и, как и в прошлый раз, вспышка тепла вспыхивает между моих ног. Это не должно меня заводить.
Это, должно быть, из-за алкоголя. Ещё одна ложь.
Кончики пальцев Форджа ласкают мою руку, когда он берёт у меня бокал, посылая дрожь удовольствия вверх по моим рукам, которое стреляет прямо в мои соски. Они, как твёрдые камешки, прижимаются к тонкой ткани моего красного платья. Фордж ничего не пропускает. Взгляд его бушующих серых глаз опускается перед тем, как снова встретиться с моим взглядом, как будто он провоцирует меня ослушаться и воплотить в реальность его угрозу.
Дыхание перехватывает, когда он смотрит на меня, как будто снова пытается прочитать мои мысли.
Если бы он знал, о чём я думаю, он сел бы рядом со мной и перевернул меня на колени, задрал моё платье и обнаружил, насколько я мокрая, прежде чем отшлёпать меня?
Разведённый во мне огонь тлеет, когда он делает шаг от меня. Потом ещё. И ещё. Он не нарушает зрительный контакт, пока не достигает серванта и не наливает ещё одну порцию в мой бокал, и ещё порцию — во второй.
Когда он оборачивается, выражение его лица снова становится пустым.
Клянусь, у этого человека раздвоение личности от того, как хорошо он может контролировать свои эмоции. Талант, который я хотела бы иметь прямо сейчас.
Он делает глоток своего напитка, и мой пульс учащается, когда он продолжает пристально смотреть на меня. Наконец, он говорит:
—Зачем тебе так сильно нужны деньги?