— Привет, вожак.
Он сделал шаг вперед.
— Что я вижу, ты, наконец, нашла себя. Или может ты изменялась раньше?
— Нет, — я сглотнула и покачала головой, — нет, этот … это в первый раз.
— Хорошо, не переживай. Теперь это станет для тебя, как езда на велосипеде, никогда не разучишься.
— Э-э, спасибо, — бормотала я через стиснутые зубы.
— Ты знаешь, смотришься также. Все еще миниатюрная … довольно не дурно. Энгл подошел ближе и наклонился ко мне. Я хотела убежать, но не могла, мои ноги приросли к земле. Мое дыхание стало ускоряться, грудную клетку сжало, паника пробовала меня захлестнуть, но я боролась с ней. Не потерять контроль! Ну и что, что он здесь? Это было очень давно, и, вероятно, он все забыл и просто хочет меня поздравить. Все хорошо. Все будет хорошо!
— Я вижу, что есть еще кое-что, что не изменилось, — голос Энгла оборвал мой внутренний монолог, разрушая все мое спокойствие, которое я успела собрать, подобно камню, брошенному небрежно в волны океана.
— Я …, что вы подразумеваете, вожак?
Он выглядел все также. Та же сама щетинистая стрижка — ёжик, те же холодные глаза, которые имели странный оттенок, чтобы быть красивыми.
Энгл усмехнулся, походя в этот момент больше на змею, чем на волка.
— Ты все еще девственница.
Я напряженно прижала свою футболку к груди, желая как можно быстрее ее одеть. Но я боялась дать повод для смеха Энглу и его команде. От его взгляда серых глаз по моему телу прошел холодок, и он это заметил.
Вожак стаи рассмеялся над моей попыткой скромности.
— Да, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но ты еще не тронута. В чем дело, Лус — недотрогу, никто не захотел? — он взял меня за подбородок и приподнял мое лицо, чтобы я посмотрела на него, — ты берегла меня для себя все это время, ждала первого изменения, чтобы закончить, то, что мы начали?
— Вы начали, не я, — мой паралич испарился, и я попятилась от него. Энгл шел за мной.
— Это мое право, как вожака стаи. Ты знаешь закон.
— Это дебильный закон, — плевалась я.
Я все еще отходила назад, но он меня преследовал, в его серых глазах горела жажда.
— Это мое право. Ты — моя, Лус, твоя девственность моя, и я могу её требовать. Я много думал об этом в последнее время, теперь, когда я ухожу.
— Оставьте меня в покое.
Паника душила меня, но я знала, что я должна держать себя в руках. С надеждой я посмотрела на шурина, Но лицо Френка было похоже на камень, никакой жалости там не было. Ладно, я никогда его не любила. Но что, черт возьми, мне делать? Я знала, что они альфа, и я шла попрек закона. Любая женщина в стае должна подчиниться, но я не могла заставить себя сделать это. Нельзя позволить Энглу закончить то, что он начал много лет назад.
— Теперь, Лус, будь умничкой, — Энгл протянул руку ко мне, усмехаясь. Его зубы были желтыми в лунном свете, — подумай. Ты совершила первое изменение, так что ты теперь официальный член стаи. И так как я ее вожак, у тебя нет выбора. Так что подчинись, как хорошая девочка, и я обещаю, что ты получишь удовольствие.
Я даже не предполагала, что это может произойти снова. Я почувствовала, как холодный пот проступил по всему телу, мое дыхание стало учащенным, но понимала, если паника возьмет верх, Энгл получит меня наверняка. Его не заботила, что у меня зашкаливает паника, в то время, как он трахает меня, пока он забирает мое девственность, именно из-за этого я не могла измениться целых четырнадцать лет.
— Нет, — я задыхалась, и пятилась назад, молясь, чтобы не упасть, — нет, пожалуйста…
— Что, трахаться захотелось, Энгл?
Новый голос раздался из-за моей спины, он был так знаком. Я пыталась увидеть Диего, стоящего в лунном свете. Его лицо было искаженно, его татуировка заставила меня напомнить, что он должен подчиниться.
— Это не твое дело, ребенок, — резко сказал Энгл, — я требую, чтобы ты ушел с моего пути.
— Она — моя сестра, а не кость, которую ты хочешь сгрызть, Энгл.
Диего скрестил руки на груди и впился взглядом в вожака.
Энгл проявил интерес.
— Говори относительно своего вожака стаи, мальчишка, или я вырву тебе язык.
— Ты — не мой вожак, ты гребаная задница, — альфа-мужская агрессия хлестала через край, и воздух наполнялся озоном и мускусом. Будет драка, если кто-то не уступит, а так как Диего превосходили численно (три к одному), это будет плачевно.