Нет, я не могу в это поверить. Это не может быть правдой. Джуд бы не стал скрывать от меня, что-то подобное. Он меня любит, и я его люблю. Но моя вера в него определенно пошатнулась. Я позволила брату тянуть меня пару шагов вниз без всякого сопротивления.
— Я только … не могу поверить в это, — сказала я, но мой голос не был тверд, — Джуд не похож на демона. Он нежный, добрый, терпеливый…
— Конечно, пока вы не обменялись кровью в последний раз. О чем ты думаешь, Лус, что он скажет тебе правду, отпугнет тебя? Он настоящий козел. Почему, по-твоему, мнению, никто из вампиров не хочет иметь с ним дело?
— Он… как-то он сказал мне, что у него есть особенность, которая отличает его от других, — даже для моих ушей голос был слишком слабый.
— Особенность, ха? Это он называет особенностью, питание за счет плохих мыслей и чувств и управление мозгами всех окружающих?
— Я незнаю, доволен? — я впилась взглядом в Диего, — я незнаю, я попрошу, чтобы он все мне объяснил, когда проснется.
— Да, я уверен, что так оно и будет, только тебя не будет здесь, чтобы это услышать.
Диего начал тянуть меня к машине, которую он оставил возле передней клумбы.
— Стоп! Я не могу так просто уйти и поверить тебе на слово, мне надо дать ему хотя бы шанс, — но мой брат продолжал тянуть меня непреклонно к автомобилю, — Диего, я люблю его, я действительно люблю его! Я никогда не испытывала такого к мужчине, ты можешь понять это?
Он, должно быть, услышал мольбу в голосе и остановился.
— Лус, — сказал он, наконец, — хорошо, я не говорю, что ты его не любишь, я не говорю, не давать ему шанса все объяснить, но давай он сделает это по телефону или еще как-нибудь. Ты должна уйти с его территории, подальше от его влияния. Тогда ты сможешь думать ясной головой.
— Я не знаю… — я не хотела уезжать и не знала, как это объяснить. Но я не была уверена, что все знаю о Джуде.
— Очнись, сестра, ты знаешь, в том, что я говорю, есть смысл.
— По крайней мере, мне надо сказать Рози, что я ухожу.
— Кто, черт возьми, эта Рози?
— Она горничная Джуда, и она тоже оборотень. Она доверяет ему, — сказала я. — Вероятно потому, что он полностью контролирует ее. Зачем еще оборотню работать на вампира — потребовал Диего.
Наконец, я сдалась.
— Прекрасно. Но я позвоню ему, как только стемнеет. И ты увидишь, у него найдется рациональное объяснение этого … этой ерунде.
Диего поднял руки вверх.
— Эй, если так, то ладно. Я буду рад, что ты влюбилась. Быть с вампиром вероятно лучше, чем одной.
— Очень любезно с твоей стороны, — сказала я сухо.
— Я лишь могу предположить, что не такие они и плохие, как нам говорили в детстве.
Внезапная симпатия Диего к врагу, удивила меня, и я фактически без сопротивления шла к машине и не оглянулась на дом.
— Ты свое мнение поменял после того, как пообщался с Гавином, парнем, который укусил тебя? — спросила я, садясь на пассажирское сидение его маленькой машины.
— Да, ладно …. он хороший парень, — он покраснел снова, и я посмотрела на брата с пониманием.
— Тебе понравилось? Не притворяйся, — сказала я, когда он уже стал возражать, — я знаю, ощущения во время укуса. Это кажется страшным и болезненным, но на самом деле очень приятно.
— Это… не так уж плохо, — сказал он, смотря вперед, пристально следя за дорогой.
Я начала думать о моем брате.
— Диего, сказала я, спокойно, — есть, что-то, что ты мне хотел бы сказать?
— О чем ты? — он посмотрел на меня не определенно.
— О том, как это быть укушенным Гавином. О том, как ты самый большой и самый сильный альфа в стае не имеешь подружки.
— Я не ёбаная бабочка, если это-то, что ты хотела услышать. Ты имеешь в виду, интересуют ли меня геи-кровососы?
— Я думаю, что ты слишком завелся, — сказала я, убедившись, что ремень безопасности хорошо пристегнут, потому что он ехал, не замечая светофоров, — ты можешь рассказать мне, Диего. Ты знаешь, что я не стану осуждать и тем более не расскажу семье.
— Я сказал, что я не гей, так трудно понять с первого раза? Это следует из того что я позволил ему… Я имею в виду, если мне понравилось, когда он укусил меня? Это ерунда.