«Я иду домой».
Бросившись обратно в лабораторию, я ставлю растение на пол и заключаю Уиллоу в крепкие объятия. Он застывает, пораженный, но потом тянется, чтобы тоже меня обнять. Однако, я уже отстраняюсь.
– Спасибо, спасибо, – бормочу я.
– Что? – моргает он.
– Это все ты, сердцекорень и… Ну, неважно. Послушай, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.
– Хорошо, – медленно кивает Уиллоу. – Что именно?
– Возьми его. – Я осторожно срезаю один из цветков. Уиллоу широко распахивает глаза. – И добавь в лекарство для Харроу. – До сих пор сердцекорень вполне успешно справлялся с исцелением принца. И цветок сейчас придется весьма кстати, способствуя слиянию свойств разума и самого растения.
– Цветок? Он ведь нужен в случае… – Уиллоу резко замолкает.
– Яда. Знаю. Я не могу объяснить почему, но думаю, что он поможет, – будто оправдываясь, поясняю я. – Пожалуйста, просто поверь мне. А я займусь другим делом.
– О… ладно. – Уиллоу неторопливо принимается за работу.
Я же тем временем мысленно просматриваю план. Нужно, чтобы сердцекорень рос как можно быстрее. И я ищу в лаборатории все, что может понадобиться принести в жертву равновесию.
Я замираю прежде, чем руки начинает покалывать от магии. Если это сработает… еще до наступления темноты я отправлюсь домой. От волнения и опасений начинает кружиться голова.
Потом мелькает еще одна мысль. Если все получится, я увижу Эльдаса в последний раз. Пальцы начинают дрожать, и я с трудом сглатываю.
«Сложившийся порядок нужно изменить», – твердо напоминаю я себе и возвращаюсь к работе.
В скором времени я уже стою перед дверью в тронный зал. В последние дни я мало видела Ринни. Может, потому, что почти не выходила из комнаты. Или Эльдас наконец рассказал ей обо всем, и эльфийка, как и я думала, приняла его сторону. Возможно, когда я уйду, они с Эльдасом снова попытаются начать роман. От этой мысли мне становится дурно, и я сосредотачиваюсь на сердцекорне, который держу в руках.
– Ты опоздала, – стоит мне войти, коротко бросает Эльдас. – Я позвал тебя сесть на трон еще час назад.
– Знаю. – Я встречаюсь с ним взглядом, и узел в груди сжимается еще сильнее. Эти же ледяные глаза смотрели на меня в темноте, полные желания… я даже смела думать, что в них светилась любовь. – Но это не важно. Все вот-вот закончится.
Многовековой порядок.
Мы.
– Ты все поняла, – шепчет эльф, но маска на его лице держится, словно приклеенная.
– Да, я ухожу сегодня вечером.
Я ожидаю увидеть на лице Эльдаса проблеск эмоций. В глазах его что-то мелькает, но я не могу понять, что именно. Это вполне может быть облегчение. Или сожаление. И я лишь еще раз убеждаюсь, что приняла верное решение. Пока я не вернусь в знакомый мир, в то место, что имеет для меня смысл, не обрету хоть толику свободы, дабы разобраться в грозящей придушить меня мешанине чувств, я ничего не сумею понять.
– Я предоставлю тебе проход через Грань, – медленно произносит Эльдас. – И надеюсь, что ты не вернешься.
Тридцать шесть
Уже настолько поздно, что первая рассветная дымка начинает ласкать небосвод.
Проводить меня приходят лишь Ринни с Уиллоу. Эльдас даже не прощается, позволив мне уйти в ночь. Он просто желает удачи и отпускает меня из громадного, одинокого тронного зала. Одну, без провожатых, ведь цель моя по-прежнему держится в строжайшей тайне. Если я добьюсь успеха, Срединный Мир окажется в неведомой доселе безопасности, и жителям, чтобы обеспечить процветание земель, больше не придется полагаться на свою правительницу. В случае неудачи… перед коронацией Эльдас придет за мной, и никто не узнает, что королева «пыталась от него сбежать».
Я словно кусок угля, медленно сдавливаемый тяжестью всего, что меня окружает. И я не знаю, суждено мне стать алмазом… или пылью.
Уиллоу шмыгает носом, глядя на меня покрасневшими глазами.
– Я думал… Я понятия не имел, что ты уходишь. Ну, не так. Я бы… Я…
Я сжимаю его в крепких объятиях, и он, не колеблясь, обнимает меня в ответ.
– Все в порядке. Прости, что я от тебя это скрывала. Но мне пришлось.