И лорд Армейд поднял свободную руку, погладил широкой ладонью мою щеку и с бесконечной лаской велел:
– Иди к себе, Лия. Уверен, ты сможешь без приключений добраться до комнаты… самостоятельно.
Гад!
Появилось практически неконтролируемое желание треснуть его по лбу, чтобы улыбаться прекратил. Но желание повыть и побиться головой о стену как-то посильнее было, потому что вот я так и знала же, так и знала, что запрет на выход из академии вовсе не с опасностью связан, а с нашим вчерашним разговором! Вот и хорг меня тянул сказать, что я сама все ответы найду!
Ренар не стал запрещать, не стал уговаривать, не стал говорить об опасности. Он поступил куда проще и надёжнее: попросту перекрыл мне выход за пределы академии! А какие ответы я найду, сидя взаперти?
Гад! Как есть – гад! И умный же, уууу! Но всё равно гад.
– Это нечестно, – надулась я весьма искренне.
Архимагу совестно не было, мы же вчера это тоже выяснили: совести у него нет и не было никогда.
– Тебя проводить? – сказанное с намёком на что-то большее, чем простая прогулка через замок до моей комнаты.
Я бы даже сказала, угрожающе звучало.
Я сощурилась, но что ответить – не придумала.
Слова нашлись у Ренара.
–Я не позволю тебе рисковать, – звучало до дрожи серьёзно, твёрдо и непоколебимо.
Не просто слова – факт.
Не позволит, и всё тут.
– Ренар, – усталость навалилась на плечи внезапно. Пауза, чтобы собраться с мыслями, короткий выдох и серьёзное: – Я не фарфоровая статуэтка, чтобы так обо мне переживать. Я вполне могу сама за себя постоять, да и какие умертвия? Лес под наблюдением, в столице чрезвычайная ситуация, стражи на каждом углу.
– Самые страшные вещи обычно происходят на виду у всех, – конкретно ни к кому не обращаясь, с намёком обронил лорд Агарон.
Армейд кивнул, соглашаясь с только что прозвучавшим. Бережно развернул меня полностью к себе, нежно обнял ладонями моё лицо, проникновенно вгляделся в глаза.
– Ты права, ты не фарфоровая статуэтка, – сказал негромко, заставляя невольно затаить дыхание и прислушиваться к каждому слову. – Но ты самое ценное, что было в моей жизни, Аделия Эвард. Если мне придётся запереть тебя в самом защищённом хранилище, лишь бы только ты осталась цела и невредима, я сделаю это.
– Но…
– Без но, любовь моя, – оборвал он мягко, но решительно. – Без единого но.
Мысль о том, что лучше послушаться и промолчать, мелькнула и исчезла.
– Ренар, – я положила свои проигрывающие в размерах ручки поверх его ладоней, обнимающих моё лицо, – это чрезмерно.
– Лия, – он тоже умел говорить подчёркнуто спокойно и одновременно с нажимом, – всё, что касается твоей безопасности, я считаю недостаточным.
Абсурд какой-то.
– Я могу…
Но договорить мне не позволили.
– Ты не знаешь, кто твой враг, – мягко перебил любимый.
– Это мой враг, а не твой, – выделила с намёком.
То, как потемнели серо-зелёные глаза архимага, мне не понравилось совсем, но тон остался тем же, когда он возразил:
– Я официально забираю всех твоих врагов себе.
Оригинально.
И глаза, только что потемневшие явно от недобрых эмоций, вдруг засверкали, так маняще и притягательно… завораживая… околдовывая… подталкивая согласиться абсолютно со всем, что говорит Ренар…
– На каком основании? – всё же нашлись у меня силы слабо возмутиться.
Внезапно поняла, что единственное, чего мне действительно хочется – прикоснуться губами к его губам и навечно раствориться в волшебном мерцании любимых глаз. До чего же красиво…
– На правах твоего, – самодовольная ухмылка коснулась его губ, – любимого мужчины.
– Вот как? – я удивилась, но несильно, скорее для порядка просто.
Приподняла брови, но дрогнувших уголков губ сдержать не смогла.
– Истинно так, – мягкий, тёплый, негромкий голос Ренара обволакивал, как пушистый плед, а сам маг склонялся ниже с ясным намерением поцеловать, а я даже не могла сказать, в какой именно момент началось его приближение.
Но суть разговора мы оба потеряли, это точно.
– Лорд Агарон, – обронила я.
– Ничего не видит, – успокоил ректор перед тем, как накрыть мои губы поцелуем.
То удивительное чувство, когда пьяна без капли алкоголя.
– Ренар, – с большим трудом я смогла оторваться от него через, кажется, целую вечность, – о чём вы только что говорили?
Мужчина с ещё большим трудом и неохотой, которой даже не пытался скрыть, позволил мне немного отодвинуться, но отойти совсем не разрешил.