– А лет тебе сколько? – продолжаю допрос.
– Поменьше, чем тебе.
Ладно, Катя рано или поздно расколется и сдаст все пароли и явки этой колючки.
– Я завтра в Москву улетаю. Жалеть не будешь?
– О чем?
– Об упущенных возможностях.
Алёна вздергивает подбородок.
– Не люблю играть чужими чувствами, и когда просила оставить меня в покое, то именно это и подразумевала. Никакого подтекста в моем «нет» не было. И не будет. К тому же с Верой вы вроде бы нашли общий язык? Она все уши прожужжала, какой ты классный. А еще вы неплохо вместе смотритесь. Светлая и темненький. Мы же с тобой будем сливаться.
– Сливаться? А мне кажется, что будет фейерверк, Алёна. И очень зрелищный. С кем мне время проводить или смотреться лучше, я как-нибудь без третьих лиц определюсь. – Снова начинаю раздражаться.
– А если третье лицо не хочет проводить с тобой время и мечтает о тихом уюте у камина, без яркого праздника?
– Тогда пусть изменит мышление и волосы в светлые оттенки перекрасит. Может, и праздника сразу захочется?
– Почему мне перекрашивать, а не тебе? Все-таки эгоист, да? – язвит цветок.
– Частично. У меня на этот счет своя философия. Делиться страшно, а то там опять имена мелькают. Мне Хулио за глаза хватает. И блондином я уже был какое-то время. – Быстро подмигиваю: – Юность, эксперименты, все дела.
– Своя философия, да? – хмыкает Алёна. – Ну частично и у меня своя. С недавних пор.
– Зря ты в прошлый раз сбежала. Могла бы проводить до номера, а не сдавать Вере, создав мне новый головняк. Отходники рубили, о сексе в тот момент я не думал. Ну и не такой бессердечный, как ты, Алёна. Больно смотреть на мучения других людей. А Вере теперь придется сделать неприятно. Потому что не люблю играть чужими чувствами, – возвращаю я цветку ее же слова и усмехаюсь.
Вру. Плевать мне на чувства и ожидания Веры. Это ее проблемы, а не мои.
– Но кажется, у кого-то зачатки совести имеются, если пришла ко мне извиниться?
– Катя рассказала историю про собаку, которая тебя укусила в детстве. Ну и про мигрень, похоже, ты не соврал. Особенно тронул синий костюм, в котором ты попросил себя похоронить. Шанаева мне его переслала. Шутки, конечно, у тебя плохие, Ян, но старания зацепить меня, я оценила. И твои, и Катины. А до Веры мне дела нет. Она же твоего внимания хочет, а не я. Объяснитесь как-нибудь.
– Жаль, что не наоборот.
– Жизнь часто бывает к нам несправедлива. Как рука? – спрашивает Алёна.
– Почти зажила, и как видишь, от бешенства я пока не умер. А вот от мигрени чуть не сдох. И от твоего безразличия. Кстати, женщина та звонила. Благодарила за помощь. Муж ее собирался приехать к нам на базу с какими-то презентами, но я отвратительно себя чувствовал и никого видеть не хотел. К тебе, может, стоило отправить? Конфет бы каких-нибудь погрызла и бока отъела, чем по залу скакать и по новой травмироваться. Ты мне здоровая нужна.
Повисает пауза. Алёна внимательно рассматривает мое лицо. Улыбается шире. И еще красивее становится в такие моменты. Ну какой же чувственный, притягательный цветок. Когда не выпускает шипы. Загляденье.
– Правда так испугался?
– Кривда. Так притворяться я еще не научился. Хотя опыт притворства большой, – честно признаюсь.
– Значит, не бывает дыма без огня и девочки не обманули? Не только эгоист, да?
– Я постоянен в своих симпатиях, – отвечаю уклончиво, не желая развивать эту тему.
Алёна закусывает губу, словно о чем-то думая.
– Звучит как приговор. Даже не знаю, плакать или смеяться, что ты такой настойчивый.
– А ты чередуй.
Опять улыбается. Ну точно, копия бабушки по характеру. Любит, чтобы по ушам ездили.
– От тебя все что угодно можно ожидать, Ян. Ты как мешок с петардами. Бракованными. Не знаешь, когда они рванут и как сильно. Поэтому и не хочу сближения с тобой. А еще ты дерзкий, непредсказуемый. Таких мужчин я сторонюсь. К тому же мне не нужны сейчас никакие отношения. Даже одноразовые.
– Почему не нужны? Обидел кто-то, Алён?
Она молчит, прожигая черными глазами. Затем начинает собираться, берет в руки сумку. И непонятно, о чем думает. Девочка-загадка.
– Посиди со мной. Заказать еще кофе? – прошу я, кивая на пустую чашку. – Или чай? Что-то покрепче? А может, сок с шоколадкой, потом я провожу? Хочу исправить о себе впечатление.
Рад бы на отвлеченные темы с Алёной говорить, но не выходит. Все сводится к тому, что я хочу ее.
На бледных щеках проступает румянец. Наваждение какое-то. Прямо сейчас бы сгреб этот Цветик-семицветик в охапку и оттащил в номер, исполнять мои желания. Но все, что остается, – поставить в банку с водой, чтобы не завяла, и не трогать до лучших времен. Если они наступят, эти лучшие времена.