— Ох боги...
— Ты еще кто?!
Она вздрогнула, услышав голос. Чужой голос — совсем не тот мягкий, вкрадчивый и по-отечески заботливый. Нет, этот голос был груб и скрежетал, как несмазанные петли калитки на ветру.
— Ну? Чего тебе?
Десари изо всех сил напряглась, пытаясь сфокусировать зрение. Смотреть было тяжело — помещение, в котором она оказалась, заливал плотный молочный свет.
— В третий раз повторять не буду, — проскрипели сквозь пелену света. — Покажись и назовись.
— Меня зовут Десария. Я кое-кого ищу.
— Ты кое-кого нашла.
— И кого же? Покажись — и я покажусь.
— А ты нахалка, я погляжу, — скрипуче усмехнулся незнакомец. — Нечасто мне попадаются нахалы. Ладно.
Свет ослаб, и Десари заметила, что он исходил от какого-то предмета, расположенного в центре помещения. Она огляделась и поняла, что находилась не то в храме, не то в гробнице. Потолок был высоким, но ниже, чем во дворце дяди Демоса. Пол покрыт бронзовыми плитами с рисунками, стершимися за многие годы. Стены из красного камня с золотистыми прожилками отражали свет загадочной сияющей сферы.
— Покажись-покажись, дева. Дай на тебя взглянуть.
Десари шагнула вперед. Из-за сферы вышел старец — древний, как предание. Некогда высокий и статный, он горбился, словно все прожитые годы навалились на него всем скопом и тянули к земле. Длинные седые волосы спутались и не знали гребня очень давно. Глаза впали, под ними пролегли глубокие морщины, да и весь этот старик скорее походил на сушеную сливу.
— Где же я оказалась? В храме?
— Можно и так сказать. Я Кайран, Хранитель Сердца Эннии.
— Сердца?
Старик указал на сияющую сферу и, казалось, удивился.
— Раз ты смогла до меня достучаться, я думал, ты знаешь, во что лезешь.
— Я оказалась здесь случайно.
— Ой ли? — хохотнул старик. — Провидцы вроде тебя нигде не оказываются случайно. Зачем пришла? Или это ты теперь меня сменишь? Согласен, я затянул с поиском преемника, но сейчас не до этого...
— Я не понимаю...
Старец внезапно выпрямился и навис над Десари. От испуга она отпрянула.
— Слушай, девица, у меня не так много времени и еще меньше сил. Прекращай мекать и бекать. Говори по делу.
Десари начала закипать, но лишь страх и любопытство заставили ее сдержаться.
— Некоторое время назад, уже после того, как у меня открылся дар, ко мне стал приходить голос. Я никогда не видела его обладателя — только слушала. Он научил меня использовать дар и путешествовать... По времени и странам, не знаю, как это правильно назвать. Но я могу видеть мир чужими глазами и могу бывать в прошлом. Или видеть о нем видения — пока плохо получается это контролировать.
— Голос? Какой голос?
— Приятный, — раздраженно бросила Десари. — Говорю же вам, я его не видела.
— И зачем он с тобой связался?
— Не сказал. Точнее, сказал, что я все пойму и узнаю в свое время. Но мне не сиделось...
— Это я уже понял. Как ты меня нашла?
— Сама не знаю. Я хотела найти обладателя голоса, загадала это желание перед тем, как применить дар... И оказалась в Ваг Ране, в руинах храма, где сейчас разбирают завалы. Ничего не поняла и загадала узнать причину...
— И очутилась здесь. — Старец снова сник и сгорбился. — Я уже почувствовал, что Сердце Ваг Рана разрушено. Вот почему ты пришла сюда. Тебе показали Сердце.
— Что оно делает?
— Хранит силу и знания этой земли. Всей земли. А ты, видимо, кандидатка в Хранители, раз можешь добраться до таких знаний.
— Мне никто никогда ничего не говорил...
— Еще бы они сказали. Ты же не латанийка — вижу, что не латанийка. Эти знания хранят только островитяне. Высокомерные спесивцы, прикрывающие своей бездействие духовностью и мудростью предков. Паразиты на руинах истинных правителей мира. Тьфу!
— Теперь я точно ничего не понимаю.
— Мала еще, чтоб понять, — рявкнул Кайран, отвернулся и принялся расхаживать вокруг сферы. — Но это знак... Точно знак. Руфалий шарик, значит, кокнулся. Глядишь, и сам помер. Нет... Может и не помер. Не вижу... Слаб.
— Я могу вам как-то помочь?
— Толку от тебя, пигалицы?
— Это было обидно, почтенный Хранитель.
— А ты научись не обижаться.
— И то правда. Так я могу помочь?
Старик резко развернулся, доковылял до Десари и протянул к ней руку. Она отшатнулась.
— Да не бойся ты, не обижу.
— Простите. Я не особенно привыкла к людям.
— И не нужно. Если ты — то, что я думаю, общение с ними тебе не понадобится.
Она почувствовала, как холодная рука дотронулась до ее лба.
— Дочь двух колдовских кровей... Ну еще бы. И правда дар в себе носишь. Но проснулся он недавно. А силища... Ух. — Кайран опустил руку. — Подходишь. Не сейчас, но подойдешь.
— Для чего?
Старик кивнул на сферу.
— Сердцу нужен новый Хранитель. Обычно мы сами выбираем преемников и долго обучаем их. Но я состарился прежде, чем успел подобрать нужного. В тяжкое время мы живем, слишком я ушел в познание и забыл о бренном теле. Здесь, в покинутом городе посреди пустыни, искать сложно, а покинуть Сердце надолго я не могу. Когда через это место пролегали дороги, когда по ним ходили тысячи людей, а караваны растягивались до самого горизонта... Тогда я пришел сюда и принял посвящение от предыдущего Хранителя. Но то было очень давно, тогда еще Сифарес был плевком на карте...
— Значит, голос — это не вы.
— Нет, тебя я не звал. Но появилась ты удачно. Слишком удачно. И это, дорогуша, слишком подозрительно.
Старик выбросил вперед обе руки — одна вновь коснулась лба Десари, вторая ударила в грудь. Девушка охнула от боли — словно в нее вонзили ледяное копья. Перед глазами снова потемнело, она вывалилась обратно в поток, а через несколько мгновений очнулась в своей комнате. Брезжил рассвет.
— Ох проклятье...
Она с трудом дотянулась до чаши с водой, сделала несколько маленьких глотков и развалилась на подушках. Все тело болело, а голова была готова взорваться, но Десари заставила себя подняться.
— Древний город на территории Эннии, где раньше бывало множество караванов, — задумчиво произнесла она. — Красная земля, подземные храмы... Мне нужна карта Древней империи.
Публичная часть императорского дворца Фештана не впечатлила. Новодел ни в какое сравнение не шел с древними стенами Валг дун Шано: не тот масштаб, не тот дух. Всюду сновали ряженые по последней моде вельможи — напудренные мужчины и нарумяненные дамы в одеяниях с длинными неудобными шлейфами. Видимо, в этом сезоне в особом почете были особенно высокие головные уборы. Похожие на колпаки шапки едва проходили в дверные проемы. Феш, до того видевший и величие эннийского Сифареса, и захватывающее великолепие родного Рантай-Толла ожидал от имперской столицы большего. Да, обилие белого камня и витражей придавали дворцу легкости, если не игривости. Да, обращались с вагранийцами здесь в высшей степени почтительно. Но Фештана не покидало ощущение фальши и бессмысленной суеты. Война была рядом, и это чувствовалось в воздухе.
Шано с небольшой свитой проводили в отдельную залу, избавив от необходимости вести светские беседы с местной знатью. В другие времена и при иных обстоятельствах он был бы не прочь наладить связи с бельтерианскими и рикенаарскими землевладельцами. Быть может, даже полюбезничал бы с дамами — вопреки дурацким нарядам, при дворе было немало красоток. Но сейчас все зависело от Демоса. И, судя по слухам, что о нем ходили, переговоры с императором обещали быть непростыми.
Часть дворца, куда их проводили, судя по всему, предназначалась для ближайшего окружения императора, а также для приема особо важных гостей. Феш на своем опыте знал, что важнейшие решения принимались вовсе не в золоченых тронных залах. Нет, самые серьезные обсуждения, самые тяжелые думы завязывались во время прогулок по дальним тропам садов, в темных закоулках галерей, душных рабочих кабинетах. Даже в будуарах о делах говорили чаще, чем в специально выстроенных залах для заседаний. И что-то подсказывало Фешу, что этот странная закономерность работала и в Ваг Ране, и в империи.