Договорить она не успела. Стена дрогнула прямо под их с Медяком ногами. Симуз почувствовал удар — в ноги отдало с такой силой, что его подбросило в воздух. Взметнулся столб пыли. Застонал многовековой камень, кряхтя и рассыпаясь на части. Артанна вскрикнула и рухнула вниз, на обломки стены. Симуз зажмурился от попавшей в глаза крошки.
— Брешь! — Заревел кто-то внизу. — Латай брешь!
Медяк потер глаза, пытаясь проморгаться. Пыль еще не осела, но он смог рассмотреть силуэт разрушений. Половину башни снесло, осколками завалило стрелков и катапульту со всем запасом стрел.
Артанны нигде не было.
— Да ты в рубашке родилась, не иначе.
Симуз оглядывал наспех заделанную брешь в башне. Артанна распорядилась натащить еще камней.
— Согласись, было бы глупо погибнуть под завалами после всего, что мы пережили, — ответила она и обернулась к группе ополченцев, занимавшихся ремонтом. — Яиц на раствор не жалейте. Лучше схватывается.
Медяк удивился.
— Ты-то откуда знаешь такие тонкости?
— Читала всякое, пока гостила у Эсмия. В его библиотеке внезапно оказалось много книг о строительстве крепостей.
После обвала башни Артанну нашли почти сразу же. Помимо стрелков и катапульты они потеряли еще троих солдат убитыми и пятерых ранеными. Все не успели вовремя выбраться. Артанна считала, что ей здорово повезло грохнуться почти что на вершину этой конструкции. Несколько ушибов — да и все.
Всю ночь миссоленцы латали бреши: заново клали камни, укрепляли еще не пробитые, но поврежденные части стен. Артанне удалось прикорнуть на пару часов в одной из опустевших гостиниц — ее переоборудовали под нечто среднее между лазаретом и командным пунктом.
На рассвете Волдхарда ждал подарок: осажденные не только смогли восстановить разрушения, но и напичкали ров частоколом: острые копья, расположенные под углом, здорово затрудняли пехоте передвижение.
Но северяне не сдавались и продолжили обстрел на рассвете. И на следующем. Снова грохот, крики, толпы пожарных ополченцев, ведра с водой по цепочке, новые жертвы, новые раненые, крики, крики, крики. Порой ей хотелось залить себе уши воском, чтобы заполучить хотя бы несколько благостных минут тишины.
Артанна почти потеряла счет времени, день за днем выполняя одни и те же действия. Днем их обстреливали, ночью они устраняли пробоины.
На третий или четвертый день обстрелы не прекратились, но камни стали прилетать заметно реже.
— Снаряды у них что ли кончились? — предположил Симуз, когда они выбрались на стену, чтобы осмотреть происходящее в лагере врага.
— Камней здесь полно, — ответила Артанна. — Еще подвезут. Гляди. — Она указала рукой на восточную границу лагеря северян. — Видишь отряд?
— Вылазку делали. — Симуз прищурился, пытаясь рассмотреть людей. — Форма имперская, гвардейцы.
— Точно не из Миссолена. Мы никого не отпускали.
— На востоке на берегу озера есть форт. Совсем небольшой, охраняет тракт на Ньор. Думаю, имперцы оттуда.
Артанна пожалела, что потеряла подзорную трубу, которую когда-то ей подарили в Эннии. Сейчас тот мудреный инструмент здорово бы пригодился.
— Значит, пленники, — тихо сказала она.
— Смертники. Называй вещи своими именами.
Фастред впервые видел короля Грегора в таком бешенстве. И вся мощь его гнева обрушилась на несчастного распорядителя машин из Амеллона.
— Ваше величество, мы не можем продолжать обстрел с такой частотой, — объяснял мастер. — Если продолжим в таком темпе, то к ночи у нас закончатся все снаряды. Мы не были готовы...
— Я дал приказ пробить стену любой ценой!
— Но ваше величество... В Миссолене не сидят сложа руки. Они работают днем и ночью. Разве что...
— Что? — рявкнул король.
— Мы можем сделать паузу, дождаться обозов со снарядами, а затем устроить прицельный обстрел. Двое суток днем и ночью... Я веду к тому, чтобы не дать миссоленцам возможности ремонтировать повреждения.
— Когда прибудут обозы.
— Ожидаем завтра.
Волдхард с усилием поднялся, оперся на посох и принялся расхаживать по палатке, разминая больную ногу — брат Аристид настаивал на частых упражнениях. Говорил, что самое важное в восстановлении высохшей ноги — нормальный кровоток. Поэтому король ходил. Превозмогая страдания и боль, продолжал разрабатывать едва не погибшие мышцы.
— Хорошо, — наконец сказал Волдхард и повернулся к мастеру. — Пока снизьте частоту, но стреляйте каждый раз в разные промежутки времени. Пусть миссоленцы будут постоянно начеку. Пусть в каждое мгновение ждут удара. Это их утомит.
— Очень мудрое решение, ваше величество, — поклонился амеллонец.
— Это не все.
Мастер вопросительно взглянул на короля.
— Какие еще будут приказы?
— Они ожидают, что мы сосредоточим силы на пробитии Амеллонских ворот. И наверняка бросили туда все силы. Мы будем хитрее.
— Что же у вас на уме? — Спросил до сей поры хранивший молчание Аристид.
Король выдержал паузу, обдумывая идею, и наконец обратился к мастеру.
— Переместите большую часть осадных орудий к Рионским и Ньорским воротам. Но растяните их таким образом, чтобы несколько требушетов прикрывали подход к Амеллонской стене. И когда снаряды будут готовы, начинайте интенсивный обстрел. Пусть собьются с ног и потратят все силы, латая бреши. Мне нужно, чтобы они на время забыли об Амеллонских воротах.
— Что же вы придумали для них?
— Амеллонская стена уже хорошо подбита. Раствор все равно не успеет крепко схватиться за пару дней, а это значит, что у нас есть небольшой запас. Даже если сейчас мы пробьем очередную брешь, путь нам преграждают частокол и ров, — объяснил Волдхард. — Осадную башню можно подкатить только по равнине, и через ров она не пройдет. Я хочу сперва закопать ров, и закопать как следует. А для этого мне нужно отвлечь внимание миссоленцев.
— Справедливо, — кивнул Аристид. — Я бы предложил начать операцию ночью. Пусть рассредоточат силы между Ньорской частью и Рионской — там мы зададим им жару. Разумеется, они заметят наш маневр, но мы выиграем немного времени.
Амеллонский мастер поклонился.
— Мы сейчас же займемся перемещением орудий. Я распоряжусь расставить их таким образом, чтобы часть можно было быстро переместить для атаки на Амеллонские ворота. И позабочусь о снарядах.
— Благодарю. И выведите пленников к Амеллонским воротам перед закатом, — распорядился король. — Я хочу отправить Демосу послание.
«Не смог устоять и перешел к более очевидным угрозам?»
Демос взирал на пленников с надвратной башни.
— Мы полагаем, они из форта на озере, — объяснил Симуз. — Гарнизон оттуда не убирали, и северяне могли до них добраться.
«Похоже на то».
Демос кивнул, рассматривая картину, что нарисовал перед ним Грегор. Пятнадцать человек в скромных доспехах, но в имперских плащах, выстроили в шеренгу на расстоянии полета стрелы от Амеллонских ворот, заставили преклонить колени, каждому связали руки позади.
Грегор выехал на эту показательную казнь лично, и Демос не сомневался, что казнью все и окончится.
«Меня он не напугает. Значит, принялся пугать горожан. Рассчитывает, что местные наложат в штаны и откроют город?»
— Я обращаюсь к жителям Миссолена! — громко, хорошо поставленным голосом, заговорил еретик. — Я король Хайлигланда Грегор из рода Волдхардов. И я желаю говорить не с вашим императором, но с вами, жители столицы. Вы думаете, что я пришел в ваши земли, чтобы грабить, убивать и осквернить все, ради чего вы жили. Наверняка вам напели много страшных сказок обо мне. Но это не так.
Грегор развернул коня и выехал вперед, ближе к воротам.
— Я пришел сюда потому, что Великий наставник Ладарий опорочил мое имя, и я пришел за его головой! Во мне течет кровь Таллонидов, и я обладаю правом на трон. Когда умер император Маргий, мне даже не дали шанса честно побороться за трон. Слушайте же меня, добрые жители Миссолена! Я желал честных выборов, но кучка интриганов из вашего города лишила меня права, которым я обладаю с рождения! Меня осквернили скандалом, опорочили мое имя и отлучили от церкви — все ради того, чтобы посадить на трон угодную дворянам марионетку. А что я? Я всего лишь отказался мириться с несправедливостью! Если церковь встает на защиту обманщиков, то нет нужды в такой церкви. Если дворяне, ваши хозяева, идут на любую подлость, чтобы сохранить теплое местечко подле трона, то нет нужды в таких хозяевах!