Когда мы закончились, каждый из нас стал переодеваться в униформу солдат Варгаса. Да, он все равно узнает, что мы на свободе, но отличить нас среди остальных ему все равно будет еще сложно. Заодно потренирует мозги, которые выбили из него, пока этот кретин отбывал свой срок в тюрьме.
— Нужно отыскать Рафаэля, — сказал я.
Все кивнули головой, задумавшись.
— Возможно, нам стоит прибегнуть к помощи Альваро? — с сомнением в голосе предложил Харви.
— Я, блядь, даже слушать это не хочу, — непреклонно сказал я. — Этот ублюдок причинил боль Валери и Рафаэлю.
Темпл вздрогнул, когда я припомнил это.
— Верно, — вступил в разговор Зейн, — но нам также стоит учитывать, что именно он оставил нам ключ, а это уже значит, что в его голове есть зерно сомнения. Это может послужить нашим целям.
Я окинул Зейна скептическим взглядом.
— Ты ведь понимаешь, что стоит Варгасу старшему поманить этого ублюдка пальчиком, как Альваро тут же запляшет под его дудочку?
— Я не думаю, что он станет делать это после того, что произошло здесь, — наконец подал голос Темпл. — На его лице было отчетливо написано отчаяние, боль. Я думаю, что он чувствует себя преданным и недооцененным собственным отцом после всего, что тот наговорил внизу. Он даже не захотел признавать его.
— А это было самым важным для Альваро, — кивнул головой Харви.
— Я думаю, что он поможет нам, — выдохнул Зейн. — Самое главное — надавить на правильные рычаги и отобрать бразды правления у Варгаса, — Зейн взглянул на меня.
Я сначала не понял, к чему он ведет, но, как только понял, опешил.
— Ты что, предлагаешь мне заняться обработкой его высохшего мозга?! — воскликнул я.
— Это ты смог пробить брешь в стене, воздвигнутой Альваро вокруг самого себя. Это не удалось даже Рафаэлю, его брату.
— О Боже, да он ненавидит Рафаэля за то, что этот полоумный признал его своим сыном, а Альваро — нет. Я не сделал ничего такого, что не смогли бы сделать вы.
— У меня не такой подвешенный язык, — хмыкнул Зейн. — Тем более ты здесь адвокат. Говорить — твоя прямая обязанность, парень.
Я открыл рот и закрыл его, словно немая рыба, не находя слов.
— А если я не смогу? — тихо спросил я, глядя в глаза Зейну. — Если меня постигнет неудача?
— Я не думаю, что такое случится. Ты действительно невероятно хорош в разговорах с людьми, знаешь где и что сказать, — встрял Темпл. — Мы доверяем тебе.
Я вновь удивленно открыл рот, глядя на Темпла.
— Ты умеешь говорить приятные слова?! — ошеломленно прошептал я. — Ты же даже «пожалуйста» сказать не можешь…
Харви хрюкнул, и я улыбнулся.
— Ты же знаешь, какой я, — робко улыбнувшись, произнес Темпл.
Я на несколько секунд замолчал, глядя на своего друга. Я любил своих друзей. Искренне. Они были для меня семьей. В особенности Эйден, которого я бесконечно любил и боготворил.
— Я знаю, что у тебя большое сердце, Темпл, — при этих словах я вспомнил свою голубоглазую нимфу, и на сердце стало так тепло. — У вас это семейное, видимо. Правда, проявляется через поколение.
Парни усмехнулись. Больше ничего не сказав, мы обменялись взглядами, пожали друг другу руки и вышли из пыточной, направляясь на поиски Альваро, помощь которого нам, к сожалению, была сейчас так необходима.
***
Я натянул бронежилет, хорошенько закрепив его, после чего принялся закрывать пластинами отрытые участки, представляющие собой прекрасную мишень. Закончив с этим, я спрятал несколько пистолетов по разным карманам и кобурам, прихватил несколько ножей, вспомнив сразу Джейми и его любовь к холодному оружию. Мой друг. Мой брат. Моя душа. Несмотря на то, что я любил каждого в Шестерке и относился к ним как к самым близким моим людям, для Джейми в моем сердце было отдельное место. Мы прошли вместе через такой ад, что это связало нас навсегда. Только он видел меня слабым, никчемным, немощным, неспособным даже выразить свою мысль. Только он видел мою душу обнаженным. И я ценил то, что все это оставалось тайной, то, что он никогда не считал нужным посвятить в мои проблемы кого-то другого, то, что он никогда не отворачивался от меня, никогда не считал меня обузой для него, хотя в какие-то моменты я действительно был им
Я услышал шорох позади себя и, не оборачиваясь, тут же догадался, кто притаился там в надежде получить мое согласие. Но не в этот раз. Хватило встречи с мистером Гвидиче. При мысли об этом я помрачнел и представил лицо Рафаэля, когда тот узнает последние новости. Черт, ну и вляпался же я дерьмо.
— Может быть, вы прекратите прятаться? — вопрос прозвучал словно пушечный выстрел.
Айрис ахнула, поздно спохватившись, и девушкам пришлось выйти из тени.
— Почему ты всегда такой внимательный? — буркнула Валери, подходя ко мне.
На моем лице мелькнула улыбка. Тыковка. Я взглянул в ее небесные глаза и в который раз поразился сходству сестры и брата. Она подошла к столу, внимательно осмотрела его, затем схватила ленты и вернулась ко мне. Сообразительная девочка. Ничего не говоря, я вытянул вперед ладони, и Валери принялась обматывать каждую руку, тщательно проверяя свою работу в конце.
— Ты медик, — произнес я.
Она вскинула на меня глаза, в которых ясно отображалось непонимание.
— И что? — робко спросила Валери.
— Лучше, чем медики, эту работу не выполнит никто. Я доверяю тебе, Валери Эйбрамсон.
На ее хорошеньком личике появился очаровательный румянец, и почему-то мои губы вновь растянулись в улыбке. Она всегда была мне как младшая сестра. Еще в детстве, когда я увидел ее, такую маленькую, я по непонятной мне причине сразу почувствовал нечто глубокое к ней. К Айрис я такого не испытывал. Сначала казалось, что Валери мне понравилась, однако спустя несколько месяцев я понял, что это не так. Я просто спутал чувство братской любви с мужской. Мне нравилось проводить с ней время, слушать ее голос, защищать ее, делать так, чтобы на ее лице появлялась улыбка, смешить рассказами и шутками, тайно водить ее на вечеринки, что устраивал Темпл или кто-то из нас. Частенько вход туда ей был воспрещен, и это вызывало во мне досаду, из-за чего я помогал Валери сбегать из дома и оставаться на тусовках незамеченной для глаз кого-либо из моих друзей.
А все потому, что я видел, на кого она смотрела, слышал, по кому она вздыхает, чувствовал, кому принадлежит ее сердце. Я знал, что это был Джейми. И я помогал, устраивая для них случайные встречи, ненавязчиво упоминая ее имя рядом с ним, невзначай рассказывая о событиях, что приключились с ней, упоминая о ее положительных качествах, поступках и ангельской красоте. В начале Джейми охотно поддерживал такие разговоры, говоря о ней в положительном ключе и не рассматривая ее на роль своей избранницы, однако с каждым разом ему становилось все труднее это делать, ибо медленно, но верно Валери стала проникать в его сердце, вызывая трепетные чувства. Этому глупцу понадобилось много времени, чтобы наконец связать себя узами куда более крепкими нежели дружеские, и теперь, смотря на Валери, зная, насколько счастлива она и мой брат, я был спокоен, считая, что выполнил свою миссию. Можно и умереть. Жалеть будет не о чем.
Как только эта мысль пронеслась, в голове возник образ голубоглазой девушки с медовыми волосами. Ее смех заполнил мои уши, и я поморщился, встряхнув голову. Нужно немедленно прогнать воспоминания, пока они не начнут приносить мне страдания. Она запретный плод, будущая жена моего брата. У меня нет никаких прав. Я почувствовал душевную боль и закрыл глаза, стараясь утихомирить ее, когда женская рука легла на мою грудь. На то место, где отчаянно билось мое сердце.
Я открыл глаза, увидев голубое, безмятежное небо. Валери.
— Ты вспомнил ее? — на последнем слове моя давняя подруга сделала акцент.
— Нет, — ровно произнес я.
— Врешь.
Сдавшись, я покачал головой.
— Все кончено, наши дороги никогда не пересекутся. Она выйдет замуж за моего брата, а я женюсь на Лукреции, сдержав слово, данное ее отцу.
— Но она когда-то любила тебя, — нахмурилась Валери. — Вы были с ней вместе, и я не думаю, что она сможет переступить через это