Его голос звучал так тихо и грустно. С трясущимися руками я в мгновенье ока впилась в его губы, целуя так, словно это была наша последняя встреча. Я хотела вжаться в него, стать с ним единым целым, дать понять ему, почувствовать, насколько я счастлива, насколько я, черт побери, счастлива сейчас.
— Да! — воскликнула я, покрывая его раненое лицо поцелуями. — Да, Джейми, да, да, да я согласна!
Джейми потянул меня на себя так резко, что вода выплеснулась из-за краев ванны. Я рассмеялась, прижимаясь к нему еще сильнее, чувствуя его дыхание на своей коже, ласковые руки на бедрах, губы на своих губах.
— Я люблю тебя, Валери, люблю, — отчаянно шептал он. — Я так сильно тебя люблю, Валери, так сильно… Люблю, люблю, люблю…
Он втянул мой язык в своей рот, лаская его, впился пальцами в мои бедра, заставляя меня хотеть большего.
— Я люблю тебя, Джейми, — прошептала я, прежде чем соединиться с ним, — Я бесконечно сильно люблю тебя.
Эпилог
Правильного выбора в реальности не существует — есть только сделанный и его.(Эльчин Сафарли)
Мы сидели возле палаты Рафаэля и ждали, когда же врач выйдет оттуда и позволит нам войти, чтобы увидеть нашего друга. Узнав о том, что же произошло в театре, я была в шоке и долгое время не могла прийти в себя, пытаясь понять, как в человеке может быть столько жестокости. Истории, рассказанные парнями, поражали меня, Билл и Айрис до глубины души, заставляя переживать это все так, будто мы тоже там были. Сердце обрывалось всякий раз, когда разговор заходил об опасности, потенциальной смерти, избиении Джейми и Рафаэля, риске, которому подвергалась Шестерка. С каждым произнесенным ими словом, я прижималась к Темплу и Джейми сильнее, остро ощущая такую ужасную подавленность, что потом слезы не прекращали течь по моим щекам несколько дней.
И все же было радостно, что теперь Варгас больше никогда не побеспокоит нас. Вспомнив о нем, я взглянула на Альваро, что сидел с побитым лицом и сломанной рукой напротив меня и общался с Зейном. Джейми и Темпл, несмотря на то, что Альваро помог нам, помнили о том, что он сделал мне, и потому в качестве наказания избили и сломали ему конечность. Он принял это как должное, даже не сопротивлялся и в конце попросил прощения у меня, признаваясь, что он искренне раскаивается в содеянном. Я их приняла и оказала ему первую помощь, после чего отправила в больницу на обследование. Хоть это и были мои близкие, хоть Альваро и сделал мне больно, я не одобряла всю эту затею и считала, что будет достаточно, если он раскается и, например, поможет приютам с бездомными животными, обеспечив их всеми необходимыми припасами на ближайшие полгода.
Я взглянула влево, на Харви, одиноко сидевшему на стуле, и что-то внутри оборвалось. Почему-то в последнее время он стал еще меланхоличнее, предпочитал одиночество, полное уединение и даже перестал открываться Эйдену, который мог разговорить любого. Я догадывалась, что конкретно его мучает, но не высказывала это вслух, понимая, что могу разбередить старые раны. Мы ведь в Хейтфорде, в городе, в котором Харви и Лили выросли, познакомились, начали встречаться. Их отношения были такими очаровательными, живыми, правильными, лишенными сцен ревности, оскорблений и унижений. Но они были. Сожалел ли Харви о том, что порвал с ней? Он до сих пор прятал свое тело под рубашками и кофтами с длинными рукавами, нося их даже жарким летом. Харви продолжал отказывался принимать себя таким, какой он есть, но при этом и пытаться убрать эти шрамы и рубцы он не хотел. Странный, но любимый друг, который всегда будет скалой и никогда не позволит тебе сдаться. С ним я всегда ощущала себя в безопасности. Всегда.
— Почему ты так внимательно смотришь на меня? — спросил он, переведя взгляд с картины, висевшей на стене, на мое лицо.
От неожиданности я даже подпрыгнула.
— Любуюсь, — через несколько минут ответила я.
Харви усмехнулся.
— Тогда ты ошиблась адресом. Аполлон сидит справа.
Я хохотнула, привлекая тем самым внимание Джейми, что держал меня за руку, на безымянном пальце которой блестело кольцо с большим бриллиантом. С ним мистер Кроуфорд делал предложение матери Джейми двадцать шесть лет назад, а недавно с этим делом пришли ко мне. И я до сих пор не могла поверить, что это правда.
Стоит ли упомянуть, что Темпл сделал в тот день предложение Билл, и она согласилась? Эти двое не могли оторваться друг от друга и постоянно признавались в любви, то и дело обсуждая торжество, кого они пригласят, где оно будет проходить и т. д… Я и Джейми думали, что это мы торопим события, когда договорились с ним, что поженимся ну где-то через пару лет, а тут Темпл и Билл планировали свою свадьбу на январь следующего года, до которого осталось ровно двенадцать месяцев.
— Ты чего такой кислый, Харви? — поинтересовался Джейми. — Что с тобой случилось?
Харви печально улыбнулся и мотнул головой.
— Ты можешь довериться нам, — искренне сказала я, обхватив его ладонь.
Харви благодарно кивнул и сказал:
— Я ценю это, но сегодня пока еще не готов говорить.
— Но ты же знаешь, что мы всегда рядом? — нахмурился Джейми. — Когда почувствуешь, что хочешь говорить или просто покричать, просто скажи мне об этом — я приеду.
Он ударил Харви по плечу, и тот сделал в ответ то же действие, после которого они обнялись и что-то прошептали друг другу на ухо. Решив не лезть не в свое дело, я повернулась к двери, которая в этот момент открывалась, и из-за нее показался врач, беседовавший с Рафаэлем. Альваро и Зейн тут же вскочили на ноги, готовые устроит допрос доктору, но тот обескураживающе широко улыбнулся и сказал первым:
— Все его показатели в норме, ребра и нога успешно восстанавливаются, до полного выздоровления ему нужно будет подождать еще несколько месяцев, поэтому никаких физических нагрузок кроме тех, о которых я вам сообщу чуть позже, и поменьше стресса. Было бы хорошо, если бы период восстановления прошел в том месте, где он чувствовал бы себя эмоционально стабильным, ну или радостным, — врач подмигнул Рафаэлю, который упрашивал его разрешить ему хотя бы заниматься бегом. — Нет, полный покой, Рафаэль, а не то я тебя не выпишу из больницы и будешь учиться играть шахматы с нашим стариком Эди, — я прикрыла рот, сдерживая смех, и заметила, что остальные тоже еле сдерживаются. — Побольше белка в питании, меньше быстрых углевод в форме сладостей и прочей гадости. И никакого Макдональдса! — Рафаэль поморщился при этом слове. Он ненавидел это место с самого детства, говоря о том, что вкус мяса в этом заведении для него ужасен. — А то все пациенты набрасываются на меня с этим фаст-фудом…, - буркнул врач и ушел. — Ужас!
Мы все посмотрели ему вслед, а затем прошли в палату Рафаэля, обмениваясь с ним теплыми объятиями и гостинцами, которые привезли для того, чтобы скрасить его грустные денечки. Как только мы расселись, Рафаэль тут же начал расспрашивать всех о событиях, произошедших недавно, и парни принялись вновь рассказывать обо всем. Рафаэль жадно глотал каждое слово, поворачивался ко всем, кто перехватывал нить разговора, задавал миллион сопутствующих вопросов, поражаясь тому, из какой же задницы им удалось выйти. Взглянув на своего брата, он позвал его и крепко обнял Альваро, благодаря за помощь и за то, что он выбрал их.
— Я знал, что ты не тако, каким хотел казаться, — улыбнулся Рафаэль, который не отличался проявлением сентиментальности на публике и все же в этот раз не сдержался. — Я рад, что ты цел и сейчас рядом с нами.