Сначала она выделяла его среди нас, не разрешая абсолютно ничего, дальше постоянно наказывала за несуществующие проступки, а после того, как он пережил самое страшное, начала мучить его воспоминаниями. Дело в том, что моему брату было одиннадцать, когда его изнасиловали. В наш город приехал какой-то мужчина со своей женой и детьми, его радушно приняли горожане, и он устроился по итогу на работу в мэрию. Все было хорошо. Но после его приезда стали пропадать мальчики, одного возраста с братом (плюс-минус один год). Нескольких нашли мертвыми, а некоторые продолжали жить, находясь в плену у этого ублюдка. Так получилось, что в его руках побывала вся Шестерка: мой брат Темпл, Джейми, Зейн, Харви, Эйден и Рафаэль. Каждый из них пережил насилие, каждый из них живет с этим по сей день, каждый из них сходил с ума от воспоминаний о том периоде.
Я не знаю, что случилось конкретно с каждым из них, но я знаю, что пережил мой брат. Это изнасилование подвигло его на попытку самоубийства через неделю после происшествия, и она не удалась лишь по той причине, что вовремя приехали полиция и скорая помощь. Если бы не они, его бы не было в живых. Еще год после этого мой брат не разговаривал. Ни одного слова, возгласа и даже писка — абсолютно ничего. Тогда нас с сестрой отправили в школу-интернат на четыре года. Мы приезжали домой лишь на лето, но даже его хватало, чтобы понять, что мои родители — выродки. Нормальные отец и мать, узнав, что произошло с их ребенком, повезут его к психологу, окружат заботой, теплом и любовью, сделают все, для того чтобы их малыш больше никогда не вспоминал те дни и ночи, наполненные ужасом и болью. Мои родители сделали иначе: отец отказался от него, перестал признавать в нем сына, обвиняя в том, что он не смог защитить себя, и начал регулярно избивать, а мать, все еще видя в Темпле своего супруга, радовалась несчастью и измывалась над ним. Каждый день мой брат переживал тот ужас снова и снова.
Мать запиралась с Темплом в комнате и заставляла вспоминать каждую деталь в том доме, где он был изнасилован, каждое действие, без конца говорила имя того ублюдка, что посмел сделать этом, а самое ужасное — одевала его в ту школьную рубашку с его инициалами, которая была нем, когда его похитили. Ею мой брат пытался остановить кровь из разорванной кишки, когда выродок по имени Бальво закончил с ним.
Я и Айрис видели это каждый день и переживали вместе с Темплом всю ту боль, что годами копилась в нем. Мы искренне не понимали, как родители могут делать такое со своим собственным ребенком. Как мать, что родила тебя на свет, может так не любить тебя? Как отец, что подарил тебе жизнь, может так ненавидеть тебя? Я задавалась этими вопросами снова и снова, пытаясь найти на них ответы, но не смогла. До сих пор. Даже, когда отца уже давно нет в живых, а мать лежит в психбольнице.
Я шумно выдохнула, слушая очередную лекцию, и думала о своей жизни, обо всем том, что в ней успело произойти. Случай с Мартином заставил вспомнить меня то, что я хотела забыть, то, что я предпочитала не вспоминать, и теперь мне нет покоя. Перед глазами часто мелькали картинки, от которых я никуда не могла убежать. Из-за этого мне пришлось сейчас пропить курс успокоительных. Этот ублюдок заплатит за это. Я обещаю.
Коко рядом усмехнулась и что-то пробормотала себе под нос, чем привлекла мое внимание.
— Почему смеешься? — спросила я тихо.
— Романо отправил смешную картинку, — улыбнулась она, показывая экран телефона, на котором высвечивался какой-то прикол.
— Где ты встретила этого Романо? — я наклонилась к ней.
Она выключила экран и раздраженно посмотрела на меня.
— Какая разница?
Ответ меня крайне удивил. Вот так поворот.
— Тебе есть что скрывать?
Коко посмотрела на преподавателя и несколько долгих минут поддерживала наше молчание, а затем бросила:
— Нет, но это не ваше дело.
— Так, так, так, — задумчиво протянула я, наматывая прядь своих волос на палец, — значит, кто-то уже успел порядком тебе поднадоесть с ним? — Коко дернула ногой, и я поняла, что была права. — И кто же это? — Ее рука взметнулась к волосам, чтобы пригладить их, но вот незадача — они были убраны в пучок. — Это Тибо? — догадалась я.
— Отстань от меня, — прошипела она, шумно переворачивая лист тетради. — Ты вот вообще была полуголая на Джейми. Я же тебя не достаю с расспросами.
Охренеть, вот это выпад. Ну держись!
— Алло, гараж, ты сама засыпала меня вопросами после того, как он ушел, — обвиняющим тоном прошептала я, стараясь не повышать голос. А мне так хотелось это сделать! — И тем более я тебе все объяснила, так что теперь твоя очередь.
Невольно вспомнилось то утро с Джейми, и кожа покрылась мурашками. Ох, я бы сейчас все отдала ради возможности вновь проснуться рядом с ним и наблюдать тем, как он мирно спит в моей кровати. Но мы не общаемся с ним вот уже пару дней. Пришлось даже пропустить вечеринку, чтобы не пересекаться с Джейми.
— Я познакомилась с ним на заезде, — сдалась Коко.
— Когда ты успела? — ошеломленно открыла я рот.
Она улыбнулась.
— Я многое успела сделать за тот вечер.
Она подмигнула, на что я шлепнула ее по ладошке.
— Негодница!
Мы тихо захихикали, стараясь не высовываться из-за спин других студентов.
— Почему ты все время выбираешь других, когда есть он? — все-таки спросила я, когда мы успокоились. Коко опустила глаза. — Ты ведь знаешь, что он тебя любит. А еще ты знаешь, что сама неравнодушна к нему.
Она опустила голову на парту, и я, поняв, что сглупила, мягко коснулась ее плеча.
— Прости меня…
— Все хорошо, — глухо прервала меня она, шмыгнув носом. — Я боюсь.
— Чего?
— То, что между нами может случится.
Я провела рукой по ее собранным волосам, а затем легла рядом с ней.
— Что между вами может случится?
В ее глазах появились слезы, и мое сердце сжалось.
— Я боюсь любить, — прогнусавила она, шмыгая носом.
— Почему? — ласково спросила я.
Коко взяла меня за руку, потирая пальцы.
— Я боюсь, что полюблю его слишком сильно и, когда он уйдет от меня, не смогу пережить это.
Из ее глаз потекли слезы, и я прижала мою малышку к себе, желая забрать все ее страхи и сомнения, чтобы она стала свободной.
— Моя девочка, — прошептала я, нежно касаясь ее лица. — ты боишься того, чего еще не случилось и может не случится. Почему ты считаешь, что он уйдет от тебя? — я поцеловала ее в щечку. — Разве от такой, как ты, можно уйти?
— Я нехороший человек, — проплакала она.
— Если ты нехороший человек, то я вообще злодей! — хохотнула я, смотря в ее прекрасные зеленые глаза. — Ты хоть знаешь, какое у тебя чистое и доброе сердце? Ты всегда приходишь на помощь, всегда переживаешь за других больше, чем о себе, готова отдать последнее, что у тебя есть, тому, кто нуждается в этом больше, пытаешься спасти тех, кто потерял твое доверие и уважение. Ты всегда подскажешь, направишь, поможешь, — я положила руку туда, где билось ее сердце. — Ты не плохой человек — ты самый добрый человек, которого я встречала. И Тибо это прекрасно знает.
Коко совсем расклеилась и захныкала, прижимаясь ко мне, на что я крепко обняла ее.
— Все будет хорошо, — прошептала она.
— Все будет хорошо, — вторила я.
Преподаватель произнес завершающие лекцию слова и принялся собираться, отвечая попутно на вопросы студентов. Мы покинули аудиторию, сливаясь с общим потоком старшекурсников и студентов с юрфака. Я увидела в толпе Брендона и радостно помахала рукой, привлекая его внимание, и он, заметив нас, широко улыбнулся.
— Давно вас не видел, красотки, — подмигнул он, обнимая нас. — Как вы?
— Нормально, — ответила Коко, криво улыбнувшись.
— Отлично, — подняла палец вверх я. — Ты сам как?
— Замечательно, — он приобнял Коко. — Ты почему такая грустная?
— Есть небольшие проблемы, — ответила она.