Студенты быстро освободили класс, толпой устремившись в Большой Зал на обед. Неторопливо шли и мы со слизеринцами. Они были обеспокоены тем, что Каро теперь в курсе моей сути. Он будет за мной следить, выжидать момент, чтобы убить. Только для вынесения смертельного приговора, я должен убить человека или мага, забрав его душу силой, вырвав из груди вместе с сердцем и кровью. Смаковать и наслаждаться окутывающим страхом и болью.
- Таким способом я питаться не намерен. Меня призраки и картины устраивают, - отмахнулся я от взволнованных слизеринцев, переживающих за местоположение моей рогатой головы, - так что расслабьтесь.
Больше мы этот разговор не заводили. Это дела, как сказала Панс, мои личные, их не касающиеся. Они могут лишь поддержать или высказать свое мнение. Но все равно решение останется за мной. Повлиять ни на что они не могут. Лишь быть сторонними наблюдателями. Как и еще одна персона, не сводящая с меня глаз все обеденное время. Полумна. Ее серебром горящие, опаляющие мою суть глаза, пристально следили за каждым движением, действием. Не отказывал ей в такой возможности, пусть следит.
- Пошли, - толкнул меня в бок вампир, - у нас еще История, - на этом обеденный перерыв закончился, и мы двинулись в кабинет профессора Бинса, который все так же вещал о войнах с гоблинами. Съесть его – было еще одним желанием, но у меня пока есть на кого рассчитывать в качестве обеда. Так что профессора оставлю на потом. Послушаю о гоблинах, их знаменитых вождях и полководцах, а заодно подумаю, как быть с директорским портретом, висящим в кабинете Кингсли.
***
Уроки закончились, ужин давно прошел. На школу и ее коридоры опустилась ночь. Студенты и профессора, в том числе и директор, спали в своих постелях. Даже Драко и тот, в дань традиции и прошлой сущности не покидал теплого одеяла и мягкой подушки, лежал и читал. И лишь неспящие, вроде меня, бродили во тьме. Цель моей прогулки в эту ночь одна – пообщаться с леди Еленой. Провести время в компании приятного призрака, на которого я не капаю слюной. И чтобы пообщаться с призраком Рейвенкло, я шел в сторону вороновой башни.
Как и всегда в пижаме, босиком, с распущенными волосами, падающими мне на плечи тугими кудрями, в человеческом облике, я брожу во тьме школьных коридоров. Лишь горящие демонической зеленью глаза выдавали во мне не человека. Шел на шлейф ее энергии, не перемещаясь тенями. Только разговор с леди Еленой пришлось отложить на потом, так как во тьме блеснула серебряная вспышка, опаляя жаром светлой энергии. Отклониться в сторону, вот и все, что я смог, так как атака была молниеносна.
- Мисье Каро! Давно не виделись, - усмешка и готовность исчезнуть в тенях коридора, если тот снова нападет.
Паладин, ничего мне не сказавший, в ответ не поприветствовавший, еще сильнее сжал пальцы на рукояти меча, готовясь нанести резкий удар, метящий явно в сердце или в шею, чтобы обезглавить. И я едва успел среагировать, заметить движение паладина и последующую серебристую вспышку, слетающую с кромки лезвия, как послышался лязг металла. В глазах заплясали серебряные искры. Меч Каро столкнулся с клинком Полумны, вставшей на мою защиту.
- Полумна, - улыбка во все клыки и рука с черными когтями, тянущаяся к ее серебряным волосам, обжигающим не меньше святого оружия. Но несмотря на это, я касаюсь серебряного водопада, ощущая покалывание и жжение, наматывая на длинный, загнутый коготь прядь, касаясь губами в поцелуе.
Этот жест что-то пробудил внутри меня. То самое желание, ведомое душой Горация и его грехом. Жадность, гонимая по венам огнем Преисподней, требовала прижать девушку к себе, заключить ее в объятия, и с силой сжимая хрупкие девичьи плечи, ощущая под кожей ток святой крови, бьющееся в грудной клетке сердце и ходящие ходуном легкие, сказать с шипящими, на грани парселтанга: «- Моя пр-р-р-релес-с-сть!». Странное желание, от которого не хотелось избавиться, а ему поддаться, без остатка.
Девушка стояла напротив Каро, спиной закрывая меня. Ее клинок у шеи профессора, его же меч касается груди, именно в районе сердца. Каждый из них ждет момент, чтобы напасть. Но для этого нужен повод. К тому же у них разные ранги. Полумна – новичок, только постигающая силу святого клинка, а профессор – матерый вояка, за плечами которого горы снесенных рогатых голов. Так что исход очевиден.
- Уйди, девочка! – нарушил тишину старший паладин, - он – демон. А наша миссия уничтожать таких как он, а не защищать! – клинок от сердца Каро убрал, Полумна же опустила свой, сказав
- Этот демон – моя добыча! – все еще не поворачиваясь ко мне лицом, закрывая спиной, говоря: - он был моим другом. Защищал, помогал, учил магии, - было такое. Полумну я мог по праву назвать лучшим другом. Она никогда меня не предавала и от меня не отворачивалась. Была в трудный период жизни рядом. – И в дань памяти нашей дружбы, вынести смертный приговор должна я.
Дальше права и доводы Полумны на мою рогатую голову я не слушал. Пока паладины разбирались между собой, деля одну конкретную демоническую тушку, уделил внимание той, к кому шел на ночной разговор. Леди Елена показалась из стены, приветствуя. И отойдя в сторону, чтобы не мешать служителям света, обсуждали картину директора и наличие в ней осколка души, а не отпечатка.
- Значит, мы с Полумной оказались правы…
- Да. Портрет Альбуса несет тот же шлейф и привкус запрещенной темной магии, что и осколки души Тома. Но по портрету не скажешь, один у директора осколок души или больше. Нужно проверить все портреты, а так же связанные с ним вещи, важные и дорогие, как было с Реддлом.
- Могу поручить эту миссию вам, мистер… - но тут задумалась, так как понимала, что перед ней более не безымянный демон. Она, как ритуалист, пусть и давно мертвый, все же имеет кое-какие навыки и может различить уровень и статус демона. – Алиссар, красивое имя. С одного старинного магического языка, принадлежащего высшим эльфам темной крови, переводится как - окутанный удачей.
- Хм, - задумался я, соглашаясь с тем, что удача и правда меня на протяжении смертной жизни сопровождала. Ведь по-другому то, что я выживал, несмотря на все приключения, испытания и опасности, не назовешь. Так что да, имя подходящее.
- И еще, Алиссар, - приблизилась ко мне леди Рейвенкло, добавляя шепотом, смотря на Полумну, - Жадность – коварный грех. – Не понял о чем она, но леди продолжила: - Впервые съев полноценную душу заключившего с тобой сделку человека, окутанную одним из грехов, сам становишься им подверженным. Грех станет частью тебя, твоей сущностью.
Вот теперь все встало на свои места. Особенно этот мне не присущий, неуемный собственнический позыв, заграбастать кого-то в когтистые объятия, и с шипением: «Мое!», плеваться ядом и не отпускать. Леди, как только выполнила миссию просветителя, покинула мое общество. Как и мисье Каро, пригрозив мне клинком и сказав на прощание:
- Демон, я отдаю право добычи Лунной Лавгуд, но учти. Если она заблудится, свернет на тропу греха, твою голову снесу я.
Любезностью я ему не ответил. Проводил взглядом, предлагая Полумне прогуляться до башни ее факультета и обсудить портрет Дамблдора и хранящийся в нем крестраж. Девушка снова стала такой, как и в быт меня человеком. Общительной, улыбающейся и милой. И лишь раз она предупредила:
- Я не стану нападать и убивать тебя, Алиссар, ровно до тех пор, пока ты питаешься душами грешников, призвавших тебя, заключивших сделку. Но стоит тебе вступить на путь смерти, начать убивать ради пропитания, голова сиюминутно слетит с твоих плеч и покатиться по полу.
- Буду иметь в виду, - улыбнулся, прощаясь с Полумной, растворяясь в тени коридора синего факультета, желая ей спокойной ночи, оказываясь у двери в нашу с Драко и Блейзом комнату.
13 глава «Fife-o-clock, министр Кигнсли!»
Алиссар
С того дня, как Полумна предъявила права на мое убийство паладину Каро, прошла почти неделя. За это время я убедился в словах леди Елены. Душа, съеденная мной, получившим имя, оказывала влияние, которого я даже будучи живым не испытывал. Жадность профессора до внимания и общения мне не передалась, но все же влияние греха имелось. Особенно с ближним окружением.