— Проклятие? — просила уточнить директор.
— Как оказалось лорд в ту ночь, когда умерли родители, меня проклял, используя предсмертное желание и рассеянную энергию, поэтому я был задохликом и полуслепым. Когда лорд умер окончательно, то спало и проклятие. Зрение вернулось, шрам пропал, а я стал таким, каким должен был быть все это время, здоровым, зрячим и не анатомическим пособием.
— А друзья?
— Мы с Малфоем и слизеринцами зарыли топор войны, — объяснял все директору для того, чтобы было как можно меньше вопросов, и меня быстрее отпустили.
По старой памяти, а так же из уважения к этой невероятно-сильной и стойкой женщине, должен все пояснить и обозначить свою позицию. Да и отдохнуть хочу. Хоть спать мне не нужно, но погулять по школе в тишине и одиночестве я не отказался бы, поэтому:
— Да и моя помощь в суде свела нас с Драко под одну крышу. А там и с его друзьями Теодором, Панси и Блейзом. На платформе меня пригласили в их купе, чтобы официально закрепить дружеский союз, но в купе ворвался Рональд. И вот тут я узнал истинную причину дружбы, а так же услышал много лестных слов в свой адрес. Что я шрамоголовый придурок и идиот, ищущий себе на задницу приключений и неприятностей, и что в этот раз вытаскивать меня из передряг он будет бесплатно.
— Это стоящий повод игнорировать мистера Уизли, а насчет остальных?
— Не знаю, — развел руки в стороны, — это в целях самосохранения, мало ли, — она не отрицала, спросив о комнате, к кому меня распределить. Для восьмого курса, как и говорилось ранее, была построена отдельная башня с комнатами и гостиной. В одной комнате по трое учеников. — Мне бы хотелось быть в одной комнате с Малфоем, к нему я привык, а кто третий Нотт, или Забини, на ваш выбор. Все равно.
— Сегодня вы будете спать в своих старых комнатах, а с завтрашнего дня вас распределят по комнатам и выдадут расписание уроков, — думал, на этом все, но нет, у директора был еще один вопрос: — мистер Поттер, у меня к вам, как к способному и талантливому юноше предложение, — я внимательно слушал, а она предлагала: — как вы смотрите на то, чтобы стать профессором ЗОТИ?
— Мне кажется, директор, я еще маловат для этой должности. Мне всего лишь восемнадцать, — на что директор улыбнулась и напомнила о пятом курсе, тайном кружке и успехах, которых достигли мои ученики. Я не отрицал тех уроков и достижений, было дело: — есть такое. Но я навоевался, директор, — кривая улыбка и слова: — мне хочется доучиться этот год и отправиться в путешествие, на поиски самого себя, — на деле просто подальше от Англии, всех мозолящих взгляд личностей, и конечно на поиски вкуснейшей души, которую я поглощу. Ну и естественно во имя Господина и тьмы Преисподней, дающей мне жизнь и силы.
— Выбор ваш, мистер Поттер. Но пост профессора ЗОТИ вам бы подошел, — печальная улыбка и пожелание: — спокойной ночи, я вас более не задерживаю.
— Всего хорошего, директор Макгонагалл, — покинул ее кабинет, направляясь в гостиную Слизерина, к Драко за своими вещами. Давно я не был в подземельях змеиного факультета, со второго курса, когда мы с Роном под обороткой выясняли истинную личность Наследника Слизерина. Не выяснили, зато получили массу неизгладимых впечатлений и эмоций, которые я сейчас даже не воспроизведу, но вспомню.
Но не суждено предаться воспоминаниям, за моей спиной ощущается движение потусторонней энергии, неупокоенной души, к которой у меня, почему-то стоит запрет на поглощение. Странное чувство, как с Луной и ее душой. Стопорит и тормозит. Но не так, а словно я под обетом и нарушив его, поплачусь сущностью.
— Мистер Поттер! — зовет меня голос леди Елены, — уделите мне пять минут вашего времени?
— Конечно, леди Елена, — улыбка с клыками и взгляд демоническим зрением. Только кроме фигуры призрака я ничего не вижу. Нет того серого огонька души, как у Пивза, да и нитей связи с школой я не вижу.
— Вам не удастся увидеть мою душу, только оболочку, — улыбалась леди, поясняя, — и поглотить меня. У вас ведь есть ощущение запрета? — кивнул, — это старинный договор между вами, демонами, и нами ритуалистами. Мы не уничтожаем и не отправляем вас в ваши чертоги в принудительном порядке, а вы не поглощаете наши души и не заключаете с нами сделок.
— Как интересно, — стучу по губам черным когтем, выстраивая в голове порядок, создавшийся после общения с Луной, — если меня, как демона, видящего огонь души стопорит, то передо мной ритуалист, — рассуждал я вслух, а Елена не отрицала, — значит, Полумна тоже ритуалист? — леди Елена ответить не успела, послышался голос девушки, которую я узнал лишь по ощущениям и запаху шампуня для волос.
— Нет! — резко и холодно ответил она, вставая между мной и призраком, загораживая Елену. В руке Полумны блеснула серебряная вспышка, и молниеноным движением к моей шее тут же был приставлен длинный, тонкий клинок с острой кромкой. Я почувствовал запах собственной крови. По плечу, спине и груди текут густые капли, мне больно, но плевать, я стою и не двигаюсь. Улыбка с клыками и сверкающий зеленью взгляд видит огонь ее души. Серебряные всполохи, обжигают глаза, клинок ранит.
— Больно! — улыбаюсь и касаюсь пальцами текущей по шее струйки крови, слизывая ее с кончиков когтей. Смотря на девушку авадовыми глазами с вертикальным зрачком, спрашиваю: — Кто ты, Полумна? Охотник?
— Паладин, — все еще держа в правой руке клинок, приставленный к моей шее, левой она расстегивает верхние пуговицы на рубашке. Отогнув ворот, показала тату серебряного дракона, расправившего крылья на плече, — я такая же, как и мой отец с матерью. Семейное призвание.
— Полумна, он мне вреда не причинит, — говорит призрак, опуская руку на ее плечо, — у моей семьи с его народом обоюдный договор. Мы с мистером Поттером общались на важную тему, о том самом деле, о котором я тебе говорила, — не о каком деле разговора не было, видимо, Полумна прервала нас как раз на этом самом месте, девушка, поверив призраку, убрала клинок от моей шеи.
— Что за дело, леди? — спросил я, испаряя пролитую кровь и прижигая рану черным огнем, проводя когтями по ране. Осталась темная корка, которая осыплется, оставив тонкий шрам, но и его не будет через какое-то время.
— Портрет директора Дамблдора, — сказала девушка, — с тех пор, как ты уничтожил лорда, он себя странно ведет, не так, как остальные портреты в школе. Иногда мне кажется, что это не портрет, а пространственное зеркало, в которое он заключен.
— А я при чем? Что вы от меня хотели, леди Елена? — я тут совершенно не при чем, не мое дело. Смертные и их жизнь меня не волнует, только в гастрономическом и физиологическом плане.
— Пообщаться с директором и выяснить, портрет это, или что-то другое. У вас богатый опыт в темных артефактах и запрещенных ритуалах, — намекала она на лорда Волан-де-Морта и его осколки души, за которыми мы гонялись по всей Англии прошлый год с гриффиндорцами и позапрошлый с директором.
— Вы хотите сказать, что директор создал крестраж и поместил большую часть своей души в картину? — леди и Полумна были в этом уверены, но нужен взгляд знающего, то есть меня. — И где находится портрет Дамблдора? В кабинете директора рама пуста.
— Вообще портретов два, один в коридоре Гриффиндора, второй в министерстве на стене почета. И какой из них несет часть души, а какой лишь отпечаток мне так и не удалось выяснить, — говорит Луна, — он выглядит, как обычный портрет: - спит, говорит, перемещается между картинами других директоров и исторических личностей, но ведет себя иначе, словно у него нет ограничений.
— Значит, нужно навестить коридор Гриффиндора, а потом и к министру на чай заглянуть. Но это в следующие выходные, первым проверим портрет в коридоре, — а сам предвкушал трапезу. Если призрак Когтеврана и Луна окажутся правыми, и директор действительно создал крестраж, поместив осколок души на холст, то съесть ее я буду обязан. — Я с вами прощаюсь, леди, — отошел назад, в тень, растворяясь в ней, оказываясь в комнате. Драко, который, опираясь спиной на подушки, сидел на кровати с книгой в руках. Увидев на моих губах улыбку и задор в глазах, спросил: