— Вы с ума сошли! Он — убйца короля!
— Будь он убийцей, его бы казнили на городской площади, — вкрадчиво возразил мэтр Жонас. — А так… герцога даже не лишили ни титула, ни состояния…
— Но он заключен в Сен-Антуан! Как преступник!
— Поэтому вы придете к нему и напомните о древнем законе, по которому преступнику даруют свободу, если добропорядочная дева выйдет за него замуж.
— И что потом?
— Честер-холл опечатан, но не конфискован. Насколько мне известно, у его светлости достаточно денег, чтобы не зарится на ваше состояние, а поскольку он — оборотень, он никогда не возьмет женщину против ее воли. Через какое-то время, скажем год, при отсутствии детей, брак возможно аннулировать, подав прошение верховному жрецу.
— Думаете, король не станет гневаться на брата?
— Сводного брата, миледи. Герцог — сын ныне вдовствующей королевы от первого брака. И если гнев короля падет на Честера, то вы станете свободной гораздо раньше. Хотя я сомневаюсь, что это возможно.
Ариадна прищурила глаза:
— Почему мне кажется, что вы очень заинтересованы в этом союзе?
— Потому что я получу от вас пятьсот золотых.
— А сколько вам заплатят те, кто хочет освободить герцога? — она спросила наобум и, к удивлению, угадала. халфлинг криво улыбнулся:
— Еще столько же. Поверьте, миледи, это — честная сделка.
Глава 5
Оказавшись в лодке на середине реки, Роберт Честер проводил карету задумчивым взглядом. Девчонка переиграла его, но с другой стороны, она назвала свое имя, и ему не составит труда отыскать жену. Роберт покачал головой, пытаясь понять, что произошло.
Жена… кто бы мог подумать что дело дойдет до этого. Завидный жених, умело избегавший расставленных ловушек, теперь женился. И на ком!
Незаконнорожденная дочь лорда Маккона, к тому же не красавица. Трудно сделать худший выбор. Впрочем, тут герцог усмехнулся, в нынешней ситуации глупо было говорить о выборе. Спасти свою шкуру, вырваться из ненавистного Сен-Антуана и поквитаться с теми, кто его отправил в тюрьму — за это стоило заплатить, пусть даже ценой брака. С другой стороны, внезапная жена обладала приятной внешностью, а судя по рассказу, состояние лорда Маккона было достаточно большим, раз барон Страйтоншир решил заручится поддержкой Вильгельма.
При воспоминаниях о сводном брате зверь прижал уши и зло рыкнул. Они с Вильгельмом никогда не любили друг друга. Юный кронпринц не взлюбил Роберта Честера с первой из встречи, считая герцога соперником сперва за внимание отца, а потом, когда родился Артур и за власть. Будучи старшим из трех, Честер вполне мог претендовать на регентство при малолетнем брате. Наверняка, именно этот факт и стал решающим для обвинения. То, что сам Вильгельм остался жив и унаследовал трон, никто не принял во внимание. Или не захотел принять.
Поймав себя на том, что он стоит в лодке, яростно впиваясь когтями в деревянную лавку для гребцов, герцог заставил себя успокоится. Он плавно соскользнул на дно и лег, позволяя течению нести себя, куда вздумается. Оборачиваться в человека Честер не стал, звериное обличье позволяло более остро замечать все, что происходило вокруг.
Плеск волн, запах реки, тепло, которое дарили солнечные лучи — после трехмесячного заточения все ощущалось очень остро.
От удовольствия, Честер готов был урчать, словно котенок. Он вытянул лапу и лизнул свежий шрам на запястье. Цена, которую он заплатил за свободу была велика, но Роберт не жалел о содеянном. Единственное, что его беспокоило, что комендант так легко сдался. Лорд Тоусенд не принадлежал числу тех, кто проигрывает, и даже угроза древнего проклятья не должна была остановить его. Тем не менее, он выпустил пленника. Возможно, что комендант действовал по чьему-то приказу, но по чьему именно?
Кому понадобилось выпускать убийцу короля, еще и таким способом? Хотя… брак с невинной девой действительно снимал все обвинения, и явись завтра Роберт в королевский дворец, его визиту не смогли бы воспрепятствовать. Вопрос, стоило ли являться туда.
Но об этом стоило подумать позже. А сейчас можно просто лежать в лодке, плывя по течению, благо, магические руны Сен-Антуана, выжженные по обоим бортам, позволяли суденышку беспрепятственно скользить по воде преодолевая магические заслоны, и надежно защищали от любопытных взглядов.
Убаюканный мерным плеском волн и полуденным зноем, Честер задремал и пропустил момент, когда лодку прибило к берегу. Он опомнился, когда вокруг зашуршал камыш. Дно лодки ткнулось о прибрежный песок, взбаламутив воду. Суденышко качнулось и замерло.
Герцог вскочил, огляделся и выругался. Он заснул, и течение принесло его к высоким стенам Ллейта. Серая громада столичной сторожевой башни возвышалась справа, искры слюды переливались на солнце, создавая впечатление, что в камни вплавлены бриллианты. Начищенные шлемы городских стражей блестели между высоких зубцов. Около огромных городских ворот оживленный тракт подходил вплотную к берегу, и в темной воде можно было видеть отражение повозок и путников, спешащих в город.
От ставшего непривычным за время заточения шума, виски заломило. Герцог хмуро посмотрел на стены, раздумывая, стоит ли оборачиваться в человека, чтобы перейти реку по мосту, или проще переплыть ее в обличье зверя. Три месяца назад герцог Роберт Честер не стал размышлять, но тюремное заключение не пошло на пользу, у рыси могло не хватить сил. К тому же ему пришлось бы огибать суденышки, снующие по реке, словно водяные блохи. Выпрыгнув из камышей, герцог с тяжелым вздохом перекинулся в человека, снова подошел к реке, зачерпнуть воды для умывания и отшатнулся. Из темной глади на него смотрел монстр.
Понадобилось несколько биений сердца, чтобы понять, что это его отражение. Роберт внимательно всмотрелся в воду. Взлохмаченные волосы и борода, грязная, оборванная одежда, лихорадочно блестящие кошачьи глаза. Если он в таком виде появится у городских ворот, то в лучшем случае его просто прогонят прочь, в худшем — арестуют. Вряд ли городская стража поверит, что перед ними аристократ, тем более герцог. Скорее, посмеются и погонят прочь, или кинут в городскую тюрьму к нищим. Глупо избежать одного заключения, чтобы попасть в другое, еще и в тесную камеру к бродягам и ворам.
Оставался один путь — через реку.
Роберт вздохнул, окинул взглядом оживленную темную гладь и снова направился к лодке, намереваясь оттолкнуть от берега и проделать хотя бы часть пути на ней. На дне обнаружились весла. Герцог долго смотрел на них, а потом вспомнил, как было неудобно лежать в лодке и рассмеялся. Обращаться опять в рысь он не стал, звериная часть натуры и так получила свое.
Честер достал весла, приладил и неспешно погреб к противоположному берегу, где зеленели сады. Уже на полпути запах тины сменился благоуханием роз и гортензий, а сама вода стала намного чище. Усадьбы аристократов, раскинувшиеся вдоль северного берега Ллейда, представляли резкий контраст заболоченной южной окраине.
Герцог направил нос лодки в еле заметную дымку — магическую завесу, защищающую усадьбы от воров и черни. Лодка замерла. На ее носу ярко вспыхнули руны, суденышко колыхнулось и скользнуло дальше, Честер улыбнулся и опять погреб против течения.
Каменные пристани и мерно покачивающиеся на волнах темные узконосые лодки с балдахинами свидетельствовали, что обитатели особняков предпочитали путешествовать по воде. Это позволяло им избежать столкновений с толпой у ворот и прибыть в королевский дворец в назначенное время. К тому же в летнюю жару путешествовать по воде было гораздо приятнее, чем в душном экипаже. Честеру и здесь повезло: полуденный зной заставил хозяев сидеть в прохладе дома.
Роберт порядком выдохся, когда, наконец, причалил к одному из парапетов, украшенному по бокам двумя статуями рысей. Каменные стражи повернули головы к ступеням, смотря на прибывшего с немым упреком. Выпрыгнув из лодки, герцог рухнул на ступени, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось, как бешеное, а голова кружилась. Он совершенно отвык двигаться так много.