- Заходи, - глухо сказал у него за спиной Батя. Ворошилов распахнул дверь и посторонился, пропуская Егора и Ершова внутрь. Вошли.
- Еб твою мать, - выругался полковник Ершов. Егор сжал губы и промолчал. В груди оглушительно заколотилось сердце. Виски сдавило тревожное ощущение беды.
- Как? Кто? – спросил Ершов.
- Сам, - коротко ответил Батя: - Медицина скажет точнее.
- И что теперь?
- Вот за этим вас и позвали, - сказал Ворошилов и уселся на стул: - Присаживайтесь, товарищи полковники. Разговор непростой нам предстоит.
- Здесь? – поинтересовался Егор.
- Да. Здесь. И пусть перед всеми нами лежит наша совесть. Чтобы думали в правильном направлении.
- Итак, товарищи, - начал Батя, когда все уселись за столом: - Ситуация – говно, но бывало и хуже. Нам нужно решить, кто будет временным исполняющим обязанности главы Анклава, ПОКА, - особенно выделил он: - генерал Мясников на лечении.
- А мы здесь причем? – поинтересовался Ершов.
- Сергей Васильевич, вы, как человек в нашей тесной и дружной банде новый не в курсе положения всех дел. Как и Егор Николаевич, - мягко начал Ворошилов: - Так сложилось, что именно мы с Иваном Ивановичем, Сергеем Павловичем и еще парой товарищей поддержали генерала Мясникова, когда он собирал под свою руку всех выживших в первые дни Вторжения. Не скрою, было трудно и временами грязно, но так тогда было нужно. И именно мы стояли за всей политикой Анклава, именно мы тогда решали, как мы будем жить. Уже после появилась оппозиция в Генштабе, Тюмени и Омске. Но пока был у руля Мясников, они молчали в тряпочку. Я не считаю эту херню с внедрением шпионов Чужих за заговор. Тут ещё разбираться и разбираться. Но это другое. Это – внешнее. А вот внутри мы едины и нерушимы. Были. Пока рулил Мясников.
- С ним что-то серьезное? - задал вопрос Егор.
- Врачи пока не дают четких прогнозов. И мы должны быть готовы к худшему варианту. Самойлов, как временно исполняющий обязанности главы Анклава устраивал всех. А вот теперь у нас наступает жопа.
- Так вроде у нас военная диктатура и должен командовать старший по званию. Разве нет? – поинтересовался Ершов. Егор молчал. Он что-то такое и раньше подозревал, глядя на неразлучных полковников Ворошилова и Брюханова. А теперь картинка в голове окончательно оформлялась.
- Не совсем так, - сказал Батя: - Рулить будет тот, кого мы одобрим.
- То есть, два полковника решают судьбу Анклава, не спросив генералов? – ухмыльнулся Ершов.
- Не два, а четыре, - поправил его Батя: - Ты и Егор. Егора позвал в команду сам Мясников, разумеется, по рекомендации Самойлова. Тебя мы, сам помнишь, чем купили. И ты нас купил своей преданностью Соколову. Так что нас теперь четверо. Пусть вы с Егором ещё зеленые и не полностью в теме, но вас мы тщательно взвесили и оценили.
- И сочли достойными, - закончил за него мысль Егор.
- Сочли, - кивнул Батя: - Так что решать будем вместе.
- А что решать-то? Выбор невелик. Генералов у нас немного. Выберем из кого-нибудь, да сделаем предложение, от которого нельзя отказаться, - грустно усмехнулся Ершов.
- Не так, - возразил Егор: - На совещании ясно было понятно, что никто из них не рвется командовать. Но, я так понимаю, не рвутся, потому что знают, кто есть кто. И что их кандидатуры не пройдут строгих цензоров. Идейных борцов за революцию.
- Я ж говорил, мальчик шарит, - усмехнулся Батя.
- Уже не мальчик, видимо, - вздохнул Егор, понимая, что спокойная жизнь кончилась, но вместе с тем душа трепетала в предвкушении. Вот она – эта невидимая рука, что направляла Анклав. Пусть он и сам не всегда был согласен с путем, по которому они шли, но теперь вырисовывается шанс как-то повлиять на ситуацию.
- Не мальчик, - согласился Батя.
- Так чем, к примеру, Кондратенко не устраивает? – спросил Ершов: - Я его знаю – боевой мужик. Честный, решительный.
- Это он сейчас такой. А в самом начале он струсил. Струсил до того, что закинул в машину семью и рванул подальше от войны на север. Но на его счастье, попался ему навстречу Самойлов. Сумел вразумить и обратно в штаб родной бригады вернуть. Вот с тех пор и отрабатывает.
- Я так понимаю, генерал Василенко, командующий РВСН тоже из этого тесного кружка? – поинтересовался Егор.
- Откуда? – изумился Ворошилов. Батя довольно хлопнул ладонью по столу, бросил быстрый взгляд на покойного Самойлова и осекся. Но, тем не менее, одобрительно бросил: - Видал Андрей?