- Рыжую? Ну-ну. Тебе светит только пеленки стирать, да за молоком на детскую кухню бегать.
- Не трави душу. Может и не выйдет там ничего, - загрустил Зипка.
- А ты её любишь? – задала вопрос девушка. Зипка задумался.
- Сложно сказать, - наконец ответил он: - Вроде бы тогда она мне понравилась. Но как-то всё быстро прошло. Она может и не вспомнит меня уже.
- Отца своего ребенка не вспомнит? Нет, Максим, ты ошибаешься. Вспомнит, ещё как вспомнит.
- Этого-то, если честно, и боюсь. Проще где-нибудь под ракету Чужих попасть, чем вот так вот прийти и сказать: здравствуйте, я ваша папа.
- Трус! – сделала вывод Кристина.
- Я не трус. Просто…, - Зипка замолчал, не найдя нужных слов.
- Просто боишься перемен в жизни, - нашла за него слова Кристина.
- Да. Боюсь, - Зипка вцепился в них, как клещ. Они разом поставили всё на свои места и дали ответ на все терзающие его вопросы, которые он задавал себе последнее время: - Ты права. Я боюсь. Даже не боюсь, я не хочу перемен в своей жизни.
- Но они уже произошли. Разве нет?
- Не совсем. Просто, я тут, на войне. А они там в городе. У них всё мирно и спокойно. А меня в любой момент убить могут. А, если у меня появится семья, то я буду думать, как не умереть, как вернуться домой. Нельзя мне семью. Они же будут батю домой ждать. А вместо меня похоронку принесут.
- Ты прав, - Кристина глубоко задумалась. Слова Зипки оказались как ведро холодной воды на буйную голову. Нельзя семью, нельзя любить. Нельзя расслабляться. Не от этого ли она хотела вылечить тех роботов-танкистов, которых впервые узнала всего лишь месяц назад? А теперь, выходит, и сама стала такой же. Только, она по-прежнему чувствует и желает чувствовать. Но ничего этого нельзя, пока ты на войне. Не от этого ли ей так хреново в последнее время? Ведь разум говорит, что прав Зипка, чертовски прав. Хочешь жить – выключай чувства. Ни любви, ни ненависти, ни страха. Это всё не для войны. А душа требует обратного.
- Максим, - тихонько позвала она.
- А?
- У тебя душа есть?
- Душа? – удивился неожиданному вопросу Зипка: - Наверное, есть. Я не особо верующий.
- Я не про религию.
- Да. Есть. Если ты про чувства и любовь к прекрасному. Но они обычно остаются в городе, когда мы уходим в рейд. Правда, в этот раз я их взял с собой. Лучше бы не брал. Но тут и рейд начался как-то хреново. С похорон.
- Это точно, - согласилась Кристина.
Молчаливые ряды деревьев на экране, что послушно следовали за изгибами лесной грунтовки, прервались на редкий в лесу перекресток.
- Цель справа! - заорал вдруг Зипка. Кристина заполошно принялась искать окуляры прицела наводчика перед лицом. Не нашла и уставилась на заменяющий лобовое стекло экран.
Грязно-серая Нива неторопливо пылила по дороге и уже подкатывала к перекрестку. Её водитель тоже заметил неспешно летящего Тушканчика. Машина встала колом. Двери распахнулись и наружу вывалились два человека в камуфляжной одежде. Взрывая носками обуви длинные борозды на дороге, спотыкаясь и падая, они рванули к лесу и исчезли за деревьями.
- Блин, херня получилась, - произнес Зипка.
- Нужно их вернуть, - сказала Кристина.
- Сами вернутся. Наверное, - ответил Зипка.
Корабль неторопливо проследовал дальше. Зато выкатившийся следом на перекресток танк остановился. Пашка стянул с лица защитные очки, огляделся по сторонам и вдавил кнопку звукового сигнала. Не помогло. Не самый тихий на свете танковый гудок не смог выманить из леса пассажиров Нивы.
- Ладно, попробуем по-другому, - пробормотал Пашка.
- Таня, я вышел. Наблюдай, - произнес он в микрофон. Выслушав ответ, выключил ТПУ, стянул с головы шлем и вылез из танка.
- Во, блин, непуганые идиоты, - Пашка стоял и смотрел на содержимое багажника Нивы. Вёдра, коробки. Пакеты. Набитые отборной кедровой шишкой. Тут же стояли три коробки немного зеленоватой брусники. И не боятся же. Тут же самая что ни на есть нейтралка. Сколько они таких разорванных на клочки машин встречали. Да и на контролируемой Анклавом территории лесов полно. Но нет же, тянет местных мужиков в свой годами хоженый лес. На свое место.
- Эй! Выходите, идиоты! – во все горло заорал Пашка, повернувшись к лесу.
- Солдат! Чужак улетел? – раздался тихий оклик из кустов.
- Нет, бля. Ждет, стоит. Шишку у тебя купить хочет, - ответил Пашка. Кусты зашуршали и из них показались два мужика. Немолодые, небритые, одетые в однообразные костюмы камышовой расцветки.