— Кстати, ты не заметила полицейскую машину перед домом?
— Нет, а что случилось?
— Кажется, на кого-то напали в переулке.
— С ним… с ним все в порядке?
— Сомневаюсь. Я переговорил с констеблем, и он сказал, что к нам, наверное, попозже заглянет полиция.
— Зачем?
— Думаю, надеются найти свидетеля.
— Я здесь почти весь день просидела и ничего не видела.
Единственное окно нашей кухни выходит на кирпичную стену, так что неудивительно.
— Что ж, тогда разговор будет недолгим.
— А когда они придут, не сказали?
— Не-а.
— Тогда мне лучше приняться за ужин.
Желание Лии взяться за готовку меня приятно удивляет. Она встает, открывает холодильник и извлекает две упаковки готового ужина.
— Каурма с курицей подойдет?
— Замечательно, — выдавливаю я улыбку.
По очереди разогрев в микроволновке обе упаковки, Лия вываливает содержимое на тарелки. Ужин готов.
— Вот! — гордо подытоживает Лия. — Классно пахнет, правда?
Пахнет пластиком, чего я, разумеется, не озвучиваю.
— Спасибо, милая.
К счастью, на вкус каурма оказывается куда лучше, чем можно было бы предположить по запаху. Во время еды Лия взахлеб перечисляет товар, отобранный на субботу. В плане советов я ей ничем помочь не могу и про себя лишь надеюсь, что склад в квартире убудет хотя бы на три-четыре коробки.
Наконец, жена ставит пустые тарелки в раковину и затем провозглашает:
— А на сладкое тебя ждет сюрприз.
— Ух ты, сладкое! Ты меня просто балуешь.
В этот момент раздается звонок в дверь.
— Похоже, со сладким придется подождать.
Я спешу в прихожую и открываю дверь полицейскому, нагруженному уймой всяческого снаряжения, что нынче им приходится таскать на себе.
— Добрый вечер, сэр.
— Здравствуйте. Полагаю, вы по поводу нападения?
— Именно. Найдется пять минут?
— Разумеется. Заходите.
Констеблю приходится преодолевать полосу препятствий из коробок, но в конце концов мы благополучно достигаем кухни.
— Меня зовут Дэвид, Дэвид Нанн, — представляюсь я и предлагаю гостю стул. — А это моя жена, Лия.
— Констебль Шах.
— Не хотите чашечку чая или кофе? — предлагает Лия.
— Весьма признателен, но у меня мало времени.
Мы с женой усаживаемся за стол, и полицейский открывает блокнот.
— Ранее я разговаривал с вашим коллегой, — сообщаю я. — Есть какие-нибудь новости о жертве?
— Состояние у него тяжелое, но жить будет.
— Это наверняка была стычка конкурирующих банд?
— Почему вы так решили?
— Я работаю психотерапевтом в благотворительном учреждении «Здравый ум», и мне постоянно приходится иметь дело с жертвами уличной преступности — наркотики, банды, холодное оружие. Самая настоящая эпидемия.
— Понимаю. — Полицейский что-то корябает в блокноте и продолжает: — У нас, впрочем, есть некоторые сомнения, что данный случай связан с преступными группировками. Не заметил ли кто из вас чего-нибудь подозрительного, около пяти?
— Я был на работе.
— А я сидела здесь, — говорит Лия. — Как вы сами видите, отсюда сложно что-либо заметить.
— И ничего не слышали? Громких голосов?
— Боюсь, нет. Во время сортировки товара я обычно включаю радио.
Когда Лия нервничает, она принимается без умолку трещать, и несчастному констеблю Шаху приходится выслушивать перечень товаров, которыми моя жена занималась около пяти вечера. Я решаю прийти ему на выручку и при первой же возможности вмешиваюсь с вопросом:
— А почему вы считаете, что нападение не связано с бандами?
— Почерк другой. Мы обнаружили парня с приличным запасом колес в кармане. Потом, члены шаек почти всегда пускают в ход нож. Или пистолет. А этого юношу избили до бесчувствия, а не пырнули ножом и не застрелили. Наконец, данный случай отнюдь не единичный.
— Вот как?
— За последний месяц это уже пятое нападение подобного рода, и дело не ограничивается каким-то конкретным районом. Во всех случаях жертвы были избиты до полусмерти, однако при себе у них оставалась крупная сумма наличных или же партия наркотиков на продажу.
— Хм, странно.
— Даже если это хитрость, чтобы завести нас в тупик, отказ от применения оружия необычен.
— М-да, здорово, — вздыхаю я. — Как раз этого-то нам под боком и не хватало.
— Как бы то ни было, мистер Нанн, мы как раз готовимся выступить с новой инициативой по обузданию разгула уличной преступности, так что скоро на улицах станет больше патрульных.