Не желая больше терять ни минуты, торопливо шагаю обратно в «Здравый ум». На полпути мой мобильник разражается звонком.
— Дэвид Нанн, — резко отвечаю я, поскольку номер мне неизвестен.
— Добрый день, мистер Нанн.
— Кто это?
— Фрейзер Кингсленд.
— Откуда у вас мой номер?
— Это имеет значение?
— Еще какое, черт побери! Я думал…
— Хватит тявкать, — перебивает он. — Настоятельно рекомендую меня выслушать.
— Что-что?
— Ближе к вечеру к вам домой заглянет один из моих помощников, забрать телефон Камерона. Так что потрудитесь приготовить его.
— Я уже сказал вам, что не отдам айфон никому кроме самого Камерона.
— А я вам сказал, что я не из тех, с кем вам захочется связываться, мистер Нанн. Если не отдадите мобильник, нынешние проблемы с местным участком покажутся вам цветочками.
Я резко останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам, пытаясь определить, не следят ли за мной. Однако на улице полно людей, так что вычислить соглядатая невозможно.
— Откуда вам известно, где я сейчас был?
— У меня глаза и уши повсюду. В общем, обвинения с вас снимут, как только я получу мобильник. А будете упираться, и подобные заявления подаст еще парочка девиц.
Наконец-то мне становится ясно, кто подбил Шантель Грейнджер оклеветать меня. Каким образом, это уже другой вопрос.
— Это возмутительно! Я сообщу о вашем звонке в полицию.
— На вашем месте я не стал бы этого делать, мистер Нанн. Одно из юных созданий в организованной мной очереди утверждает, что вы изнасиловали ее, когда ей было всего четырнадцать. Только вообразите, как подобное обвинение воспримет полиция, ваши коллеги, семья… Ваша жена.
— Вы… Вы ненормальный!
— Как говорится, нет дыма без огня, и я спалю тебя на хрен, если мой помощник не получит мобильник.
И с этим Кингсленд дает отбой.
12
Я продолжаю неподвижно стоять посреди тротуара, и лишь немногие из прохожих обращают внимание на мое состояние. Им, разумеется, невдомек, что мой временный паралич вызван отчасти гневом, отчасти страхом. Две эти эмоции толкают меня в совершенно противоположных направлениях. Гнев подбивает вернуться в полицейский участок и заявить об угрозах Кингсленда. Страх же требует, чтобы я поспешил домой и убедился в благополучии Лии.
В итоге страх берет верх, и я набираю номер жены:
— Милая, это я.
— Ага, поняла уж.
— Все в порядке?
— Да. А почему должно быть не в порядке?
— Нет-нет, вовсе не должно быть…
— Слушай, я сейчас занята. Ты чего-то хотел?
Из трубки доносятся голоса на заднем фоне.
— Ты где?
— В благотворительном секонд-хенде на Кентиш-Таун-роуд.
— Пожалуйста, только не говори, что ты снова набираешь товар!
— Ничего подобного, — фыркает Лия. — Как раз наоборот.
— Наоборот?
— Я решила прислушаться к твоему совету и избавиться кое от чего в квартире.
— Идея вроде как заключалась в продаже, а не в пожертвовании.
— Я отдаю только то, что совсем никак не уходит.
— Ну, тогда ладно. А ты… Ты нашла тот мобильник?
— Не очень-то ты его искал, потому что он лежал на стуле. А чей это телефон, кстати?
— Одного моего клиента… или вроде того. Он выронил его, когда я встречался с ним в пятницу.
— Понятно. В общем, нашлась твоя пропажа.
— Спасибо! Увидимся через несколько часов.
После звонка я принимаю решение: уж лучше поддаться гневу, чем страху. Стряхиваю с себя паралич и возобновляю путь в «Здравый ум». Идти совсем недалеко, однако времени обдумать угрозы Фрейзера Кингсленда вполне достаточно. Об этом типе мне ничего не известно, равно как и о его возможностях, но вот от факта двухчасового допроса полицией на основании ложного доноса так просто не отмахнешься. Даже одно сфальсифицированное обвинение — штука прескверная, а если посыплются новые, невиновность уже не докажешь.
Порог «Здравого ума» я переступаю уже окончательно определившись. Пускай забирает свой драгоценный мобильник.
— Что произошло? — тут же набрасывается на меня Дебби.
— Недоразумение. Надеюсь, вопрос закрыт.
— Ах, хорошо. Должна предупредить тебя…
— Привет, Дэвид.
Рядом с нами внезапно материализуется Джеральд Дафф с неизменным доской-планшетом.
— О! Привет, Джеральд.
Джеральд — председатель попечительского комитета «Здравого ума». Самомнение у него несколько завышено — возможно, ввиду того факта биографии, что до выхода на пенсию он работал госслужащим, — однако интересы нашей благотворительной организации он блюдет рьяно. Еще его хлебом не корми, дай нагрянуть когда заблагорассудится и влезть в дела, совершенно его не касающиеся.