— Это вы так считаете или ваш приятель?
— Уж как-нибудь сам разберись.
Великан смотрит поверх меня в направлении стойки и выкрикивает заказ в два чая. Потом любезно осведомляется у меня:
— Ты голоден?
— Не особо.
— И два сэндвича с беконом, Грог! — кричит он.
— Грог? — удивляюсь я.
— Так его зовут.
— Пожалуй, ему даже подходит. Но я сказал, что не голоден.
— Я тебя слышал. Сэндвичи для меня, раз уж ты платишь.
— У меня есть выбор?
— У нас у всех есть выбор, и прямо сейчас тебе предстоит выбрать, как именно ты станешь решать свою проблему. Мы можем помочь друг другу, или же ты можешь попытать удачи с Кингслендом и фараонами в одиночку.
Грог приносит чай и обещает сэндвичи через десять минут.
— Ну так что, док?
Выбор, допустим, у меня есть, вот только один другого хуже. Я совершенно не желаю связываться с Кингслендом или рисковать заявлять на него в полицию, но равным образом мне не хочется несколько дней разыскивать упорно скрывающегося парня в компании типа, обуреваемого шизофреническим бредом.
— Чего я действительно хочу, Клемент, так это убраться из этого Богом проклятого города и зажить нормальной жизнью. А всего этого я вовсе не просил.
— Что ж, всем нам порой выпадают хреновые карты. Так что нечего скулить.
До меня доходит, что я веду себя как некоторые мои клиенты.
— Прошу прощения. Просто выпускаю пар.
— На работе как у тебя, поди, нечасто такая возможность выдается?
— Нет, конечно. Мне платят за выслушивание чужих проблем.
— А твои кто-то выслушивает?
— Вообще-то, нет. Предпочитаю держать их в себе.
— Хм, для здоровья не очень, как мне видится.
— Я справляюсь.
— До поры до времени.
— Простите?
— Ни хрена про тебя не знаю, док, но я вижу, когда кому-то требуется помощь. И сейчас, хочешь ты этого или нет, тебе чертовски необходима моя поддержка.
Он ставит кружку на стол и протягивает мне свою лапищу:
— Так как, договорились?
В подобных случаях хорошие манеры побуждают машинально ответить на рукопожатие. И все же обстоятельства сейчас необычные, и я задумываюсь.
Простой жест предопределяет мой выбор меньшего из зол, но сомнения никуда не деваются.
Пренебрежение профессиональной этикой — есть.
Взаимодействие со склонной к вспышкам ярости личностью — есть.
Потакание психически больному — есть.
Да меня самого следует упечь в психушку, если я пожму Клементу руку. Безумие.
Впрочем, не вполне. У меня целых пять дней на поиски Камерона Гейла или телефона для Кингсленда, так что еще будет время сменить курс, если по прошествии, скажем, суток наше сотрудничество не принесет результата. Риск, конечно же, но хотя бы взвешенный.
Да нет, кого я обманываю. Это отчаянный риск. И все же протягиваю руку.
— Договорились.
17
Когда я выхожу из спальни, на коврик у входной двери из почтовой щели падают несколько конвертов. Вяло подбираю их, бросаю на кухонный стол и ставлю чайник. Я настолько разбит, что смогу функционировать на минимальном уровне только после завтрака. Пока вода закипает, опускаю в тостер два ломтика хлеба.
Удовлетворив потребность в пище, усаживаюсь за стол и принимаюсь просматривать почту. Среди обычных счетов и рекламного мусора обнаруживается простой белый конверт с маркой. Вскрываю его и сразу узнаю ярко-зеленый логотип на фирменном бланке. Содержание послания отнюдь не способствует поднятию сегодняшнего унылого утреннего настроения: это официальное подтверждение моего временного отстранения от работы в «Здравом уме» до прекращения полицейского расследования.
От вида этой бумажки меня едва ли не мутит — в особенности потому, что копию приобщат к моему личному делу. Всё, несмываемое пятно на доселе безупречной карьере. Уж не знаю, кто будет подшивать уведомление, но ознакомится ли этот человек с его содержанием? Сочтет ли меня однозначно невиновным или же тихонько ахнет и предположит самое худшее? Даже одно обвинение, пускай и голословное, — штука скверная, а если Кингсленд осуществит свою угрозу, на мне можно будет поставить крест вне зависимости от развязки всей этой истории. Мою репутацию в таком случае уже ничто не спасет.
Решение я принял вчера днем, а потом весь вечер проклинал собственную опрометчивость. Письмо, однако, вновь меня переубедило, и договоренность о визите Клемента сегодня в девять утра уже не представляется такой ужасной идеей. Я должен разобраться со своей проблемой, и, как ни досадно это признать, за двадцать минут разговора с ним я добился куда большего прогресса, нежели в одиночку за несколько дней. Да и потом, следует самому прислушаться к совету, что я даю клиентам: осознать необходимость помощи есть первый шаг к решению проблемы.