По щеке Обвы побежала солёная капля. — Тогда…
— Позволишь ли обнять тебя, милая?
— Да! — И та бросилась к ней. Они сердечно обнялись.
— Навещай меня, обязательно, — попросила её Коричневая. — Ты и твой молодой… — Она заколебалась. — А Флаш с Нипи тоже?..
— Да. Мы разберёмся. Пока решили, что он будет парнем, а я — девушкой. Со временем мы устраним эту неясность.
— Так оно и будет, — согласилась Коричневая, которой пришло вдруг в голову, что Обва могла тянуться к ней и по другой причине. Эта сексуальная неопределённость…
Теперь к ней приблизился единорог. Нейса. Приняв своё человеческое обличье, она превратилась в моэбитку Несси.
— Я последняя, — сказала она. — Мой груз — самый обременительный.
— Ты? — поразилась Коричневая. — Ты всегда была моей лучшей подругой, Нейса!
— Верно. Потому и страдаю больше других. Я предала тебя в тягостный час.
— Что? Ты никогда…
— Нет, предала! Когда ты поведала мне о том, чего слышать мне прежде не доводилось, в поисках поддержки.
— Ты оказала мне её, Нейса. Ты…
— Я сказала, что никто не узнает о твоём позоре. Я, сама полюбившая не единорога, не имевшая смелости это признать, презревшая своего жеребёнка, когда она проявила больше храбрости… как могла я клеймить тебя за иную любовь! Я была слепа, когда причинила тебе боль, Коричневая, и горько о том пожалела. — Обва проронила слезинку, глаза Нейсы кипели от набежавших слёз. — Сие был не твой позор, о вернейшая из подруг, а мой.
Коричневая хотела было запротестовать, но так и замерла на месте с открытым ртом. От кобылы разошёлся всплеск правды, от которого вспыхнул радугой воздух и дрогнула земля, а небо сменило цвет. Отражаясь от всех собравшихся, он порождал всё новые всплески. Они были солидарны с Нейсой. Когда общая волна захлестнула Коричневую с Цеце, адепт ощутила молчаливую поддержку и одобрение. Они всё знали — и принимали её такой. Так же, как она приняла их.
Коричневая обняла Нейсу.
— Позора нет, — просто сказала она. И это тоже была правда. Последний толчок двинул культуру Фазы вперёд.
Конец