Глава 7
Корректор Ангар Андреевский
Я быстро вошел почти вбежал в колоссальных размеров продуктовый ангар Андреевский. И десяти неполных шагов мне хватило, чтобы понять, всю глупость своего вечернего променада «по продукты» в Андреевский, поругивая себя мысленно за никудышную идею, и не смотря на грызущие меня сомнения, я решительно продолжил путешествие по торговому залу. Все тут стало каким-то неестественным, каким-то зловещим, что ли. Доброжелательная атмосфера торговли пищевыми продуктами испарилась, и её место заняла неопределенность, которая невидимым облаком нависла над светлым предприятием. Какое-то первобытное полузабытое чувство подсказывало мне, что здесь в Андреевском держи ушки на макушке господин Корректор. Мой аргумент «за» продолжение опасной прогулки в споре с самим собой был проще пареной репы, путь в сторону дома через ангар был намного короче, чем плутание по витиеватым и небезопасным теперь улочкам района. По привычке захватив тележку боязливо озираясь по сторонам, я углубился в гипермаркет.
Народу было не много. Несколько томных фигур в глубине стеллажей и витрин. Казалось те, кто уже находился в маркете, двигались как-то неуверенно, как-то вяло, какими-то приставными редкими шажками. Они вышагивали по диагонали продуктового ангара, раз-два-три стоп, поворот раз-два-три стоп, поворот, я намеревался не задерживаться здесь более, чем это возможно.
По колоссальному прямоугольному помещению носилась легкая увертюрка в стиле Роджера Мура. Ай-я ай-я-яй собираюсь домой Троло-ло-ло-ло-ло, ло-ло, троло-ло, хорошо, что есть на свете, есть на свете путь домой, ло-ло троло-ло-ло ло-ло ло-ло — пел высоким баритоном оперный певец. Мистер Трололо — был в ударе, придурок оперный я тоже собираюсь домо-мой трол-ло-ло. Оставляя позади стеллаж за стеллажом, я катил тележку, как таран. Постепенно, видимо от страха, я основательно вцепился в рукоять телеги. Катился, катился, стараясь не замечать прогуливающихся странным коробочным приставным шагом посетителей.
Почти в самом центре маркета большой отдел с мясными изделиями, я хорошо знал многих, кто работал в этом гипермаркете, ибо бывал здесь часто и много лет отоваривался только у них. В мясном секторе заправлял плотный юнец Ильгар Баджарани, мулат с бронзовым отливом кожи, пуэрториканец или аргентинец, в общем, почти темнокожий парень. Взвешивая и выбирая себе мясо (стоит отметить, что мясо я любил патологически и обновлял запасы не мене 2-х 3-х раз в неделю), я часто болтал с темнокожим молодцем о всякой всячине, парень хоть и был мясником, а в своё время окончил Университет математической лингвистики при Министерстве естественной линг-матики. Однако карьера его в профессии не задалась, в математической лингвистике, несмотря на всю кажущуюся демократичность подходов, молодым иностранцам вход туда был заказан. По итогам обучения молодой специалист Ильгар, не смотря ни на какие свои перспективные научные доклады и рефераты, работы по профилю не нашел. Недолго мучаясь, Ильгар бросил науку, как профессию, найдя свою долю здесь в Андреевском продуктовом ангаре, филигранно с математической точностью разделывая туши животных, он в некотором роде был на своём месте. Во всяком случае, свои математические амбиции он мог полностью удовлетворить на ниве разделки свежего мяса.
Здесь мне придется пояснить. Моя осведомленность судьбой Бараджани есть следствие бесчисленных разговоров о математической лингвистике, тема, интересовавшая меня с далеких студенческих лет (что поделать несбывшаяся мечта — линг-матика). С тех самых пор, как пару лет назад Ильгар появился в пенатах Андреевского мы стали настоящими друзьями. Трепались о том, о сем в освежающей прохладе отдела мясных изделий.
Увидев знакомую мне спину островитянина напоминавшего мне когда-то огромную неказистую шоколадку, признаюсь, я сразу почувствовал что-то неладное. Во-первых, Ильгар никогда не стоял спиной к посетителям, к тому же его природная живость не давала ему и секунды покоя, он всегда что-то делал, даже если и делать вовсе ничего не требовалось. Движения — его личный иррациональный наркотик, парень на шарнирах — так за глаза подтрунивали над ним коллеги, знакомые и клиентура. Приближаясь, шаг за шагом, я осторожно рассматривал фигуру возможно человека напоминавшего издали моего старого приятеля мясника Баджарани.