Воспользовавшись своим допуском и раздолбайством охраны, он вывел из шахты советский горно-промышленный самоходный лазер «ГПСЛ-200» и не спеша отправился на нем к месту посадки «Надежды». К тому времени, когда охрана прочухала, что к чему, и подняла кипеж, было поздно. Отец двухгодичных близнецов (мальчик и девочка), тридцатитрехлетний Дефендер остановил машину в десяти метрах от планетолета, направил лазер на жилой отсек и дал полную мощность импульса.
Обшивка корабля была вскрыта меньше чем за минуту, словно банка тушенки ножом бывалого солдата. Выжить не удалось никому. Когда прибыла вооруженная охрана и спасатели, проблема была решена окончательно и бесповоротно. Включая проблему самого Мартина Дефендера, который не мудрствуя лукаво вышел из кабины «ГПСЛ-200» наружу без скафандра. Продемонстрировав таким образом полную солидарность со своими жертвами.
Записки или какого бы то ни было сообщения он не оставил.
Его жена не выдержала психологического давления, сошла с ума и в конце концов тоже покончила с собой в специализированной лечебнице. Дети были отданы на воспитание в приемную семью, но ни один из них не дожил до совершеннолетия. Девочка пропала без вести во время рядовой школьной экскурсии по дну ближайшего кратера. Ей было десять лет. А мальчик умер через год – не перенес банальной лунной лихорадки, которой болеют четверо из пяти лунян в возрасте от семи до пятнадцати лет.
Но самое интересное заключалось в том, что двое из пассажиров «Надежды» – один воспитатель и один ребенок – все-таки оказались носителями вируса. Это выяснилось при тщательном исследовании останков погибших и немедленно стало достоянием гласности. Ни жене Мартина Дефендера, ни его детям данный факт никак не помог. Однако те, кто однозначно и громогласно считал горного инженера чудовищным и безжалостным монстром в человеческом обличье (а таковых было немало), прикусили языки.
Особенно после того, как микробиологи и специалисты по компьютерному прогнозированию в ярких красках набросали картину будущего, если бы луняне, поддавшись на мольбы и гарантии, впустили экипаж и пассажиров «Надежды» в Селеноград. При самых оптимистичных расчетах, девяносто пять процентов граждан Лунной республики умерли бы в течение первой же недели. Остальные пять имели некоторые шансы продержаться около года за счет жесточайшей изоляции и использования аварийных запасов воды, кислорода и пищи, но в конечном итоге без помощи извне погибли бы тоже. Каковой помощи, разумеется, поступить не могло.
Так что безымянный лунный кратер близ Селенограда получил предсказуемое название «Кратер погибшей надежды», на месте гибели двухсот тридцати трех землян и одного лунянина был установлен памятный крест из полированного титана, лунный драматург-самоучка Семен Незваный написал душещипательную пьесу «236», которая до сих пор идет на подмостках единственного любительского театра Селенограда, а в учебник истории колонизации Луны была вписана соответствующая глава.
Как бы то ни было, в результате всех этих трагических обстоятельств луняне стали обладателями штамма самого смертельного вируса за всю историю человечества. Он был настолько страшен, что даже не получил специального названия. Его так и называли Вирус – с заглавной буквы. «Еще сто двадцать миллионов человек скончались от Вируса за последний месяц» – подобные информационные сообщения были нередки в СМИ Земли в разгар Катастрофы.
Теперь этот Вирус оказался на Луне, был вовремя обнаружен и надежно изолирован, и перед гражданами Лунной республики встал естественный вопрос, что с ним делать. Посоветовались с марсианами. «А пришлите-ка его к нам», – предложили марсиане. «С чего бы это?» – спросили луняне. «У вас, ребята, классные инженеры, отлично развита горнодобывающая и металлургическая промышленность и вообще в вопросах изготовления и эксплуатации любых машин, механизмов и силовых установок вы собаку съели, – честно обосновали свою позицию жители Марсианской республики. – Это и понятно, поскольку лунные базы изначально задумывались как, в первую очередь, производственные, а уж во вторую – научные. У нас же на Марсе – наоборот. Как тут ни крути, а наши микробиологи имеют больше шансов на создание вакцины. Хотя бы потому, что их элементарно больше и опыт общения с вирусами и прочими микроорганизмами у них побогаче. Сами знаете, одних местных вирусов за последние десять лет они обнаружили несколько видов, и все пришлось тщательно изучить на предмет безопасности человека. Мы понимаем, что научные силы Земли не в пример круче наших, а им до сих пор не удалось создать вакцину. И вряд ли уже удастся, судя по всему. Так что давайте, шлите. Хуже не будет».