- Я, кажется, готова... - Не знаю, что на меня нашло после этого нового опыта, но я совершенно точно не хотела останавливаться на достигнутом.
- Я заметил, мое место было в первом ряду. - Купряшин довольно облизнулся и стянул с себя пиджак, бросив его с кровати куда-то на пол. - Я только немного разденусь и мы перейдем к следующему действию.
- К черту твою одежду! - Я подалась вперед и нетерпеливо стала расстегивать ремень на его брюках под совершенно обескураженным взглядом, которым он меня одарил. Мне было невыносимо терять хоть каплю нашего времени, я хотела всего и сразу.
- Господи, ты же меня уже с ума свела, что же ты творишь? - Купряшин почти простонал, наваливаясь при этом на меня и жадно целуя. Мои же руки пытались неумело освободить его от брюк, жутко мне мешавших этой ночью.
Я смогла всё-таки одолеть деталь профессорского гардероба, выдернув ремень из брюк, отбросив его в сторону, расстегнув молнию и замерев на несколько мгновений от неожиданности, когда коснулась рукой возбужденного органа, заставив Купряшина этим касанием зашипеть от нетерпения. Он развел мои ноги в стороны, устроившись между ними так, что я почувствовала жар от его пульсирующего члена, прижавшегося ко мне. Куратор медлил, я вдруг испугалась, ведь все всегда рассказывают, что будет больно, ужасно и невыносимо. Я задышала часто-часто и чуть слышно пискнула от страха, что растормошило Купряшина и он, прошептав мне, чтобы я потерпела, поцеловал и начал входить в меня. Сначала аккуратно растягивая меня, покрывая мое лицо поцелуями и нашептывая мне какую-то нежную чепуху, которую я совсем не слушала, а потом сделал резкий рывок, пройдя мешающую преграду, и застыл во мне, давая мне время прийти в себя. Мне хотелось плакать от боли, но Купряшин сцеловывал слезы, появлявшиеся в уголках моих глаз, крепко меня обнимая и начиная новые движения внутри меня, растягивая их и стараясь не ускоряться, чтобы моя боль ушла. В какой-то момент я почувствовала, как на место боли пришло удовольствие, совершенно новое для меня, и я стала подаваться навстречу всё убыстрявшимся движениям, ловя каждый толчок в себе с абсолютно новыми ощущениями чего-то нарастающего внутри меня, чего-то грозящего разорваться на мелкие осколки моего самообладания. Мне хотелось чувствовать мужчину, которого я, казалось, любила сильнее всего на свете в этот миг, в себе всего до остатка, хотелось раскрыться ему полностью и принадлежать только ему. Ритм движений нарастал, поцелуи становились более рваными и беспорядочными, я сама была готова молить о пощаде, в надежде, что эти мольбы никто не услышит, я не хотела, чтобы они были услышаны, я хотела отдаться целиком тем ощущениям, что охватывали меня с ног до макушки. Я резко выгнулась и застонала в губы, целовавшего меня мужчины, почувствовав, как мое тело достигло пика наслаждения, накрывшего меня с головой. Спазм, скрутивший меня, заставивший сжать внутри меня член профессора, причинил мне болевые ощущения, затерявшиеся в фейерверке наслаждения, а Купряшин, зарычав, ускорился и как-то совершенно неистово с животной страстью вонзался в меня раз за разом, пока не достиг пика своего наслаждения, выйдя из меня и излившись мне на живот.
- Черт, это совершенно точно был не сон. - Я не заметила сама, как произнесла это вслух, резко прикрыв рот руками, осознав, что такое говорю.
- Так я тебе всё-таки действительно снился? - Купряшин тихонько засмеялся и лег рядом, притянув меня к себе, так, что я уткнулась в его рубашку, так вкусно пахнувшую его туалетной водой. - Мирка, любимая моя... - До меня не сразу дошел смысл его слов, слишком я была вымотана и расслаблена в его объятиях, но несколько мгновений спустя я напряглась и отодвинулась от преподавателя, пытаясь избавиться от его рук и нашаривая простынь, которой начала прикрываться, под ничего непонимающим взглядом мужчины. - Что такое?
- Как ты меня назвал? - Я смотрела в его глаза и видела, как от какого-то внезапного осознания он нахмурился и попытался отвести взгляд. Я чувствовала, как мое сердце разбивалось на мелкие кусочки от боли.
- Я могу это объяснить, постой! - Купряшин попытался приблизиться ко мне, но я, напуганная до смерти, уже собирала свои вещи, пытаясь одеться, бросив на него долгий тяжелый взгляд:
- Кто ты такой?