8
Мое тело словно раскалилось в его руках. Рывок за рывком, и я, кажется, сейчас сойду с ума. Эти руки сжимают меня, подминают меня всю под него, исследуют меня, ласкают. Это слишком сладкая пытка, но единственная, которую не хочется прерывать, хоть тело уже взбудоражено до предела и так натянуто от напряжения, как струна, что вот-вот лопнет. Его губы ненасытны, мне просто не хватает воздуха — он просто выбивает его каждым движением во мне, он выцеловывает всё, словно ему подходит только мой воздух и без него он пропадет, исчезнет. Безумие, охватившее нас, полыхает, словно пожар, стихийное бедствие, от которого нет спасения. Я плавлюсь, хочу кричать, настолько мне хорошо именно с ним.
— Миронова...
Неужели это опять всего лишь сон? Открыла глаза и первое, что увидела - это черные тени деревьев, скрывающие за собой луну, холодную и далекую, освещающую всё вокруг. Но не это самое интересное в пейзаже, что я вижу, самое интересное - это черные и зловещие силуэты крестов и надгробий. Ну ничего себе проснулась, а можно обратно? И вообще, почему я сплю на кладбище? Кажется, после приснившегося мой мозг совершенно не способен соображать, а надо бы, и поскорее. Гробовая тишина только усугубляла картинный ужас моего положения. Так, рукой нащупала ремень безопасности на себе - я в машине. В машине - чьей?.. Поворот головы, и мои глаза встретились с глазами нахмуренного Купряшина, лицо которого тускло освещено лунным светом — картина не для слабонервных, ей-богу. Мой куратор не двигался, и на секунду мне показалось, что даже не дышал. Мне стало страшно. Почему во сне он, тут он, везде он? Моё лицо начало заливаться краской, темнота меня даже спасает сейчас.