Поэтому, когда Драко Малфой в своих новых остроконечных очках и с соблазнительно распахнутым воротником сделал ей комплимент “они потрясающие”, она отступила от их игры в подшучивание и протанцевала остаток песни не проронив и слова. Она знала, что такое “сладкая речь”. Ей доводилось слышать ее. Этот разновидность осторожной лести в арсенале обаяния человека. Тот же самый тип любезности, которым одаривают любого во время официального мероприятия, в особенности во время приятного танца с не менее приятным партнёром .
Песня подошла к концу, и он отпустил ее руки.
– Как всегда, благодарю за танец, Грейнджер, – вежливо произнес он и отвесил ей короткий поклон.
Гермиона подумала, что если бы она сказала что-то другое, была бы кем-то другим, то, возможно, получила бы второй танец. Или спутника на ужин в следующую пятницу. Или приглашение в его дом сегодня вечером.
***
На заседании совета директоров TAME в следующем месяце очень довольная Эльмира поделилась обнадеживающими цифрами о значительной сумме, собранной на несколько инициатив, в основном в секторе защиты прав магглорожденных.
– Гермиона, я знаю, что у тебя уже сложились отношения с молодым мистером Малфоем…
– О, не совсем так, – перебила Гермиона, покраснев. – Мы вместе учились в школе, и он иногда сотрудничает с Министерством.
– Да, но как бы то ни было, на прошлой неделе мы получили от Нарциссы Малфой довольно крупную сумму. Так что то, что вы сказали ее сыну, похоже, возымело эффект.
***
Гермиона не могла понять, почему это заявление одновременно взволновало и возмутило ее.
Она не видела Драко уже два месяца. Гарри упоминал что-то о международной операции с проклятым зеркалом и продавцом, утверждавшим, что это настоящее Зеркало Еиналеж.
А однажды утром она услышала его низкий, ровный голос, который эхом разносился по коридору. Если он будет придерживаться своего обычного распорядка, то примерно в течение часа проведет совещание с Гарри, а затем спустится в ее кабинет, чтобы заняться своим привычным занятием - играть на ее нервах.
Как по часам, его ухмыляющееся лицо появилось в ее дверях примерно через шестьдесят две минуты.
– Грейнджер, – пробормотал он со своего места. – Как ты поживаешь со времён нашего последнего свидания{?}[в оригинале писалось “рандеву”, с фран.: свидание или встреча. Но из контекста получается “свидание”]?
– Танцы на Гала-концерте вряд ли можно назвать свиданием, Малфой.
– Думаю, нет, и хотя я прежде всего джентльмен, нельзя винить парня за то, что он попытал счастья.
Она забыла об очках. По крайней мере, сегодня на нем была наглухо застегнутая мантия. Никакого отвлекающего открытого воротника.
Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки и длинные худые ноги. А потом он уставился на нее, глядя поверх серебряной оправы, и Гермионе вдруг захотелось, чтобы он был гораздо ближе и без ее стола между ними. Без чего бы то ни было между ними, особенно одежды.
Он, несомненно, сильно изменился по сравнению с тем высокомерным, тощим парнем со школы. Она, конечно, заметила это в последние годы, когда они все перешли во взрослую жизнь. Но очки добавили совершенно новый уровень утонченности и зрелости и без того хорошо сложенному мужчине, и Гермиона на время забыла, почему она продолжала сопротивляться его шарму.
Наверное, потому что шарму не хватало искренности. Да, именно так. Скорее всего, он разговаривал так со всеми ведьмами на этом этаже.
Если бы он был действительно заинтересован, то заходил бы поболтать раз или два в неделю. И только когда ему это было удобно. Ему все равно нужно было прийти в Министерство, чтобы отчитаться и проверить Гарри. Он точно не собирался заходить к ней. Она существовала как забавная и удобная остановка в его напряженном дне. Маленькая игра, в которую он мог бы поиграть: досадить зануде.
Ей нужно было перевести разговор в другое русло, чтобы получить прямой ответ на любопытство, которое постоянно мучило ее мысли.
– Твоя мать недавно сделала еще одно пожертвование в TAME. Довольно щедрое пожертвование.
– Я уверен, что сделала, она жертвует на многие цели. Филантропия - это ее страсть.
– Но не твоя? Ты посещаешь наши Гала-вечера каждый год.
– Гала-вечера - моя страсть.
– Да ты прям завсегдатай Гала-вечеров.
– Только тех, на которых гарантирован восхитительный танец с одной ведьмой.
Она фыркнула на его неприкрытую банальность и снова склонила голову над своей работой, но он не воспользовался моментом, чтобы уйти.
– Разве ты не собираешься поинтересоваться о моей миссии за границей?
– Это секретно, ты не должен мне ничего рассказывать.
– Наверняка у кого-то на твоем уровне есть соответствующий допуск? Учитывая, что ты работаешь в международном отделе.
Вид Драко, приподнявшего одну бровь, не был ни чем-то новым или необычным, но вид Драко, приподнявшего бровь над очками, был необычайно манящим, чего она раньше не испытывала.
– Это не дает мне права выслушивать деликатные подробности текущего расследования DMLE{?}[Департамент Магического Правопорядка], – ответила Гермиона, чувствуя облегчение от своего спокойного голоса.
– Но это такая захватывающая история о международных интригах, в которых я чуть не потерял глаз.
Она пренебрежительно фыркнула и окинула взглядом его совершенно неповрежденные и определенно привлекательные черты лица.
– По-моему, ты выглядишь прекрасно.
– А сейчас?
Он имел наглость озорно усмехнуться, очевидно, гордясь тем, что вызвал такое замечание с ее стороны.
– Да. Кажется, ты не ранен и в полном здравии.
– Ну, если ты решишь, что хочешь осмотреть меня еще раз, разумеется, на предмет здоровья, я - готов побыть пациентом.
– Я не целитель, Малфой.
– Жаль. Наслаждайся остатком своего дня, Грейнджер.
Драко водрузил на нос очки с заманчивыми стеклами и ухмыльнулся ей на прощание, после чего оставил ее в покое.
Эти чертовы очки.
***
До торжественного вечера в ТАМЕ осталось четыре месяца, и Гермиона только что получила довольно неожиданные новости.
– Абсолютное нет.
Она не собиралась произносить это вслух. Остальные члены совета директоров в шоке уставились на нее.
– Какие-то проблемы, мисс Грейнджер? – Эльмира, всегда спокойная, всегда уравновешенная, выглядела слегка ошеломленной яростным возражением Гермионы.
– Я прошу прощения у всех, но… мы серьезно рассматриваем возможность назвать Нарциссу Малфой “Чемпионом за Права Магглорожденных” этого года?
– Гермиона, посмотри на это здраво, – призвал Джастин Финч-Флетчли. – Количество золота, которое она жертвует ежегодно… это неслыханно. И теперь с этой последней суммой мы сможем финансировать фонд школьных принадлежностей для поступающих магглорожденных студентов Хогвартса. В течение многих лет. В записке даже указано, что золото должно пойти непосредственно на эти цели, если это возможно. Это принесет много пользы.
Хотя Джастин высказал отличную мысль, она часто принимала его мнение с долей сомнения, так как иногда казалось, что его больше интересует аспект социального восхождения в благотворительной деятельности.