В следующем журнале было гораздо больше фотографий, и вообще он отдаленно напоминал «Лайф», хотя отпечатан был похуже. Обложка оторвалась, и Рэгл не мог сказать с уверенностью, что это — «Лук» или «Кен».
Первая серия фотографий запечатлела жуткую железнодорожную катастрофу в Пенсильвании.
Следующая серия...
Очаровательная актриса скандинавского типа. Рэгл пододвинул лампу, чтобы лучше видеть страницу.
Лицо девушки обрамляла тяжелая копна юл ос, дивно расчесанных и довольно длинных. Она удивительно мило улыбалась, Рэгл не мог оторваться от этой наивной и доверчивой улыбки. Таких красивых лиц ему не приходилось видеть; кроме того, у нее была полная, чувственная шея, не такая, как у большинства актрис, а взрослая, зрелая шея и великолепные плечи. Ни малейшего намека на костлявость или дряблость. Смешение рас, решил Рэгл. Германские волосы. Швейцарская или норвежская шея.
Но по-настоящему его заворожила и повергла в состояние изумленного оцепенения фигура девушки. Ну дела, сказал он себе. Как ей удалось? Такая невинная и такая развитая. А девушка, казалось, была просто счастлива демонстрировать свои прелести. Она слегка наклонилась вперед, при этом грудь ее вываливалась наружу — самая мягкая, самая упругая и самая естественная грудь в мире. И очень теплая.
Имя девушки не сказало ему ничего. Рэгл решил, что лучшей матери для своего ребенка ему не сыскать.
— Вик,— крикнул он, переходя с журналом в гостиную,— взгляни-ка!
— Что там? — поинтересовалась Марго с другого конца комнаты.
— Тебе не понравится,— откликнулся Вик, отодвигая тарелку с пирогом.
— Она наклонилась,— заметил Рэгл.
— Что там, девушка? — спросила Марго,— Дайте взглянуть, не отберу.
Она подошла и встала рядом с Рэглом. Все трое разглядывали фотографию. Цветную, во всю полосу. Конечно, дождь изрядно подпортил страницу, но в том, что женщина уникальна, сомневаться не приходилось.
— У нее такое мягкое лицо,— прошептала Марго.— Такое утонченное и возвышенное.
— И чувственное,— добавил Рэгл.
Под фотографией стояла подпись: «Мэрилин Монро в Англии, во время съемок с сэром Лоренсом Оливье».
— Вы что-нибудь о ней слышали? — спросила Марго.
Рэгл покачал головой.
— Наверное, это английская актриса,— предположил Вик.
— Да нет! — отмахнулась Марго,— Здесь же написано: «в Англии во время съемок». И имя скорее американское.
Они перешли к статье.
— О ней пишут как о знаменитости,— сказала Марго.— Толпы людей. Запруженные улицы.
— Это там,— заметил Вик.— В Англии.
— Вот, смотри, пишут о клубах ее поклонников в Америке.
— Откуда это у тебя? — спросил Вик.
— Из развалин. Из тех, которые вы так хотите расчистить.
— Наверное, журнал очень старый,— предположила Марго.— Но Лоренс Оливье еще жив. Я смотрела в прошлом году по телевизору «Ричарда Третьего».
Они переглянулись.
— Может быть, расскажешь теперь о своей галлюцинации? — спросил Вик.
— Что за галлюцинация? — вырвалось у Марго. Она переводила взгляд с одного на другого.— Так вот о чем вы шептались и не хотели, чтобы я слышала?
После паузы Рэгл произнес:
— Да, дорогая, у меня была галлюцинация,— Он попытался ободряюще улыбнуться, но лицо сестры окаменело.— Только не смотри так,— взмолился Рэгл.— У меня возникла проблема со словами...
Сестра тут же перебила его:
— Трудности с произношением? О господи, то же самое было с президентом Эйзенхауэром после удара.
— Нет,— отмахнулся Рэгл.— Совсем не то.
Вик и Марго ждали, но теперь, когда он захотел все объяснить, это оказалось почти невозможно.
— Я имею в виду,— проговорил он,— что вещи не являются тем, чем кажутся.
— Прямо как у Салливана,— заметила Марго.
— Все,— махнул рукой Рэгл.— Лучше я объяснить не умею.
— Значит, ты не думаешь, что сходишь с ума,— сказал Вик.— Ты же не считаешь, что проблема в тебе. Она снаружи. В самой природе вещей. Как моя история с выключателем на шнуре.
Рэгл долго молчал, наконец кивнул:
— Да, может быть.
По непонятным причинам ему не хотелось увязывать собственные ощущения со случаем Вика. Они отнюдь не казались ему равноценными.
«А может, это просто снобизм с моей стороны?» — подумал он.