— Может быть.
— А значит, когда мы зацементируем развалины, те, кто это сделал, переберутся поближе к дому. С чего бы вообще Вик или Марго туда полезли? Пройти полмили через весь город...— Итут он вспомнил про петицию Марго. Кажется, все становится на свои места.— Впрочем, ты, возможно, прав,— сказал он.
А может, подумал Блэк, это Сэмми понатаскал? Неважно. Главное — книга здесь.
— Ты не думаешь, что они что-нибудь пронюхали, пока телефонный справочник был у них? — спросил Ловери,— Кроме номеров, по которым пытались позвонить?
Блэк понял, что имелось в виду.
— Люди никогда не ищут в справочниках свой номер,— ответил он.— Это просто не приходит в голову.
— Книга у тебя?
— Да.
— Прочти, что он мог найти.
Придерживая телефон, Билл Блэк принялся листать покоробленные, грязные страницы, пока не дошел до «Р».
Рэгл Гамм, глава корпорации.
Двадцать пятое отделение: Кентвуд, 6-0457
С пяти вечера до восьми утра: Уолнат, 4-3965
Морской отдел: Рузвельт, 2-1181
Первая площадка: Бриджфилд, 8-4290
Вторая площадка: Бриджфилд, 8-4291
Третья площадка: Бриджфилд, 8-4292
Канцелярия: Уолнат, 4-3882
В экстренных случаях: Шерман, 1-9000
— Интересно, что бы он сделал, если бы открыл эту страницу? — вслух подумал Блэк.
— Одному богу известно. Скорее всего, впал бы в кому. Блэк попытался вообразить разговор Рэгла Гамма с любым из абонентов двадцать пятого отделения корпорации Рэгла Гамма.
Жуткий получился бы разговорчик. Такой, что и представить себе невозможно.
Глава 6
На следующий день, придя из школы, Сэмми Нильсон отнес в сарай свой барахлящий детекторный приемник. Дверь украшала дощечка из отцовского магазина:
ФАШИСТАМ, НАЦИСТАМ, КОММУНИСТАМ,
ФАЛАНГИСТАМ, ПЕРОНИСТАМ,
ПОСЛЕДОВАТЕЛЯМ ГЛИНКИ И БАХА
ВХОД ВОСПРЕЩЕН!
И отец, и дядя посчитали, что это — лучшая вывеска, и он прикрепил ее над входом. Мальчик отпер дверь и втащил в сарай приемник. Потом запер дверь на засов и зажег керосиновую лампу. Вынул заглушки из смотровых щелей и некоторое время наблюдал, не следят ли за ним враги.
Никого не было видно. Только пустой двор. Белье на веревке. Серый дым из ящика для сжигания мусора.
Мальчик сел за стол, надел наушники и начал двигать контактную пружину по кристаллу. Затрещали разряды. Сэмми передвигал ее, пока не услышал (или ему показалось, что услышал) слабые, тонкие голоса. Тогда он остановил пружину и начал медленно менять частоту колебательного контура, перемещая контакт по настроечной катушке. Один голос вырвался из треска, мужской и едва слышный — слов не разобрать.
Наверное, не хватает антенны, подумал Сэмми. Нужно больше проволоки.
Выйдя из сарая и заперев за собой дверь, он принялся бродить по двору. Заглянул в гараж: там у дальней стенки отец оборудовал небольшую мастерскую. Сэмми тщательно обследовал полку и нашел большой круг неизолированной стальной проволоки. Она бы сгодилась для крепления картины к стене или для развешивания белья. Мальчик решил, что возражать никто не будет.
Он оттащил проволоку к сараю, взобрался на крышу и прикрепил ее к антенне своего приемника. Получилась одна огромная — во весь двор — антенна.
Наверное, будет лучше, если ее поднять повыше, решил Сэмми. Во дворе валялся длинный шест, к нему мальчик и прикрепил другой конец проволоки, после чего затащил шест на крышу. Тут оказалось, что проволока провисает и ее надо натягивать.
Тогда он вернулся в дом и поднялся на второй этаж, откуда был выход на крышу.
Снизу донесся голос матери:
— Сэмми, уж не собираешься ли ты вылезти на крышу?
— Нет! — крикнул Сэмми. Уже вылез, добавил он про себя, производя между тем сложные вычисления. Если лечь на живот и подползти к самому краю, то можно дотянуться до торчащего с крыши сарая конца шеста. Только к чему потом привязать проволоку? Разве что к телевизионной антенне...
Сказано — сделано. Сэмми удовлетворенно вздохнул и побежал вниз, в сарай. Усевшись за столом перед приемником, он взялся за контакт.
На этот раз мужской голос в наушниках звучал отчетливо. То и дело его заглушали другие — целое море голосов. Сэмми настраивал приемник, дрожа от возбуждения. Наконец остановился на самом громком голосе.
— ...они длинные и похожи на хлебные батончики. Кусая, вы рискуете сломать себе зубы. Не знаю, для чего их делают. Скорее всего — для свадеб, где всегда много незнакомых людей, а закуски, как правило, не хватает.