- За этим я и зашёл.
Я сразу отправился к Олегу, но опять не застал его.
На другой день вечером к нам пришёл Каспаров. Я рассказал ему историю с Олегом. Он долго тёр ладонью свой большой лоб, а потом сказал:
- И парень-то ведь умный. Хороший. Хороший, говорю! А вот поди ж ты... Давайте подумаем. Есть у меня на примете одно дельце.
Сергей Борисович предлагал послать Олега с бригадой на два месяца на укрепление берега Волги. Этот участок строительства находился в угрожающем прорыве. Условия труда и быта - почти окопные, как сказал Сергей Борисович.
Люда решительно запротестовала:
- Ему и здесь тошно, а там он просто пропадёт!
- Мотыльки гибнут на ветру, а Олег, по-моему, не мотылёк.
Люда начала постепенно сдаваться, мы с Павлом Петровичем и Дмитрием стали активнее поддерживать Сергея Борисовича. Наконец она сказала:
- Я согласна, но это жестоко, очень жестоко.
Спустя две недели после отъезда Олега с бригадой Ильичева на укрепление берега меня встретил Сергей Борисович и сказал:
- Съезди завтра на берег, посмотри, а то, может быть, наш парень там и в самом деле скис.
Я поехал.
Забетонированный откос берега был в одном месте разрушен, будто проломлен тяжёлой неразорвавшейся бомбой. Изуродованные плиты, сухожилия арматуры скорбно свисали над воронкой, заполненной мутной водой.
У этой пробоины стояли две баржи, гружённые крупным камнем. На обеих баржах работало человек двести рабочих в тяжёлых брезентовых плащах. Вконец уставшие люди, с красными от бессонницы глазами двигались по палубе, будто маятник старых ленивых часов: от кучи камня к борту, от борта к куче камня. Даже эти камни, сбрасываемые усталыми людьми, падали, как мне казалось, медленно, будто парили. И всплески воды были спокойные, ласковые, словно Волга глотала, не камни, а что-то вкусное, лакомое, и облизывалась от удовольствия.
Дождь то переставал, то опять принимался за своё нудное, наверное, и ему самому надоевшее дело. За водянистой мглой не видно было Сталинграда. Мгла напитала лес. От этого он разбух и казался бесформенным.
На откосе в брезентовом плаще, в берёте стоял Олег и спорил с каким-то мужчиной. Спорил, и до того отчаянно, что снял очки и размахивал перед самым носом собеседника.
Я улыбнулся: «Не заметно, чтоб Олег тут скис. Вот когда он стал похож на настоящего прораба».
Наш катер ткнулся в баржу, и я, не дожидаясь, пока он окончательно причалит, перепрыгнул через перила и подался по барже, а потом по трапу на берег.
Не успел я ещё подняться на откос, как Олег увидел меня и радостно замахал руками:
- Сюда, сюда, Геннадий Александрович. Помогите мне убедить этого мальчика. Впрочем, раньше познакомьтесь, Геннадий Александрович Гуляев - старший прораб из нашего управления, известный инженер...
Я удивлённо посмотрел на Олега: что за чушь он городит?
Олег даже глазом не моргнул, рассчитывая на мою поддержку.
- А это - Пётр Николаевич Костерин, механик прорабства механизации. Молодой механик, молодой, но подающий надежды перестраховщик и бюрократ.
Я посмотрел на механика. Он в самом деле был почти мальчик. Видимо, год или два назад окончил институт. Худенький, невысоконький, с женственными чертами лица и голубыми глазами. Под большущим брезентовым плащом, испачканным в масле и грязи и висевшим на нем, как стальная кольчуга на младенце, он смотрел на нас покойно, но упрямо.
Я пожал его холодные, тонкие и вместе с тем сильные пальцы.
- Скажите ему, Геннадий Александрович, - сказал Олег, - что считать разгрузку этих барж с помощью бульдозеров сложнейшей проблемой - это все равно что считать себя изобретателем велосипеда. Ведь эти же самые баржи вы разгружали в Куйбышеве бульдозерами?
- Да, - спокойно соврал я. - Дело в том, что разгрузка бульдозерами уже далеко не новое дело, хотя я вовсе не работал в Куйбышеве и вообще не занимался этими делами.
- Ну?! - наседал на Костерина Олег. - Молчишь?
- Я знаю, что это не новость, - с невозмутимым спокойствием ответил механик. Голос у него был приятный - чистый, юный баритон. - Но, во-первых, надо тщательно осмотреть палубы барж, составить акт...
- Ты инженер, черт возьми, ну и осматривай! - кричал Олег.
- Во-вторых - и это самое главное, - бульдозерист должен быть виртуозом, чтобы работать на этом блюдечке. Ведь малейшая ошибка - и прощай машина. У меня нет такого отличного мастера, на которого бы я мог положиться.
- Но Колька-то соглашается? Просится парень! Он по этой барже на своём бульдозере будет лучше ездить, чем ты ходишь по земле!
- Не могу.
- Я буду жаловаться твоему начальнику управления, и он тебе прикажет!
- Это другое дело.